Нееврейский Моисей

Оратория немецкого композитора Макса Бруха «Моисей» (1895) исполняется довольно редко. Имя Бруха сегодня помнят в основном лишь самые преданные ценители классической музыки, и мало кто из них может поверить в то, что у Бруха не было еврейских корней. Не верили в это и нацисты. В Третьем рейхе Бруха считали евреем, поэтому его произведения исключались из репертуара немецких оркестров.

Одним из наиболее известных произведений Макса Бруха является пьеса «Кол нидрей» для виолончели с оркестром (Op. 47, 1881) на тему еврейских литургических мелодий. Музыкальные произведения на тему молитвы «Кол нидрей» писали и другие композиторы — Луи Левандовский, Жан Пирс, кантор Йоселе Розенблат, — однако широкую известность получило именно творение Бруха.

Любопытно, что Макс Брух, в отличие, скажем, от своего друга Иоганнеса Брамса, не испытывал к евреям особых симпатий; некоторые даже обвиняли его в антисемитизме. Почему же композитор-христианин обратился в своем творчестве к еврейской теме? Этим вопросом задается на страницах издания Forward главный дирижер Американского симфонического оркестра Леон Ботштейн.

К 1890 году, когда Брух приступил к работе над «Моисеем», жанр симфонического произведения для хора и оркестра на библейскую тему уже считался старомодным. Несколькими десятилетиями ранее ораторию о Моисее написал немецкий композитор-еврей Адольф Маркс, но критики единогласно признали ее провальной.

Вообще-то в том, что композитор создает произведение на сюжет из культурного наследия народа, к которому сам он не принадлежит, ничего удивительного нет, пишет Леон Ботштейн. К примеру, Дмитрий Шостакович написал цикл «Из еврейской народной поэзии», а Джордж Гершвин прославил в своей опере «Порги и Бесс» музыкальную культуру чернокожих американцев.

К концу XIX века немецкие евреи уже в значительной степени ассимилировались и стали играть заметную роль как в профессиональном музыкальном сообществе, так и среди потребителей музыкальной продукции. Поэтому одним из факторов, подвигнувшим композитора-христианина написать опус на еврейский сюжет, могло быть желание добиться успеха и привлечь к себе внимание аудитории.

Брух и Брамс были активными противниками новаций, привнесенных в музыкальную культуру Рихардом Вагнером. Они выступали апологетами более ранней музыкальной традиции, которую Вагнер и его приверженцы объявили старомодной. Брух настаивал на сохранении классической нормы в музыкальной композиции и активно защищал выходившие из моды жанры: симфонию, сонату, квартет и ораторию. Кроме того, Брух и Брамс критиковали творчество Рихарда Вагнера за то, что в его операх, как им казалось, текст доминировал над музыкой.

Аналогичным образом различались и политические взгляды Макса Бруха и Рихарда Вагнера. Брух был гораздо большим либералом, идеалом государственного устройства для него была ограниченная парламентская монархия, по подобию британской. Многие годы композитор провел в Лейпциге, который входил в состав Саксонии. Саксонские короли с явным недоверием относились к экспансионистским устремлениям Пруссии объединить Германию под своей эгидой. Эти взгляды в значительной степени разделял и Брух.

Многие критики отмечают, что оратория «Моисей» представляет собой аллегорическое изображение Отто фон Бисмарка, объединившего Германию «железом и кровью». В 1890-х годах Бисмарк уже находился в отставке и вокруг него группировалась оппозиция, недовольная действиями молодого кайзера Вильгельма II. Актуальность «Моисея» была обусловлена распространением в германском обществе идеи о том, что история развивается по объективным законам, а не благодаря усилиям отдельных великих личностей. Сходные выводы можно сделать и из библейского повествования о пророке Моисее.

Макс Брух вообще заслуживает в наше время более широкую популярность, убежден Ботштейн. Ведь его по праву можно назвать композитором-мультикультуралистом. Многие его произведения созданы под влиянием музыкальных культур разных стран и народов. В числе наиболее известных его работам, помимо «Моисея» и «Кол нидрей», — оратория «Одиссей» (1872), представляющая собой аллегорию на объединение Германии, и «Шотландская фантазия для скрипки с оркестром».