Top.Mail.Ru

Имени Гнесиных

30.05.2014

Сегодня исполняется 140 лет со дня рождения Елены Фабиановны Гнесиной. Она прожила 93 года. В это сложно поверить, но 72 из них она возглавляла самое престижное в России музыкальное учебное заведение знаменитую Гнесинку. 


Из семьи обычного раввина

Об этом мало кто помнит, но история Гнесинки началась в Ростове-на-Дону в семье местного раввина. Отец знаменитых сестер Гнесиных Фабиан Осипович Гнесин был человек образованный. Родившись в одном из местечек Минской губернии, пешком отправился в Вильно учиться. Не чужда прекрасному была и мать, Белла Исаевна Флетзингер-Гнесина: она в свое время тоже получила образование, закончила курс у известного польского композитора Станислава Монюшко и, говорят, еще и прекрасно пела. Однако семейная жизнь не дала Белле Исаевне сделать музыкальную карьеру. После замужества она родила двенадцать детей. Выжило пять девочек и четверо мальчиков. Применение своему музыкальному дару Белла Исаевна нашла дома
в их семье часто звучала музыка, дети с малых лет были приучены к фортепиано.

«Семья Гнесиных, конечно, поразительная, потому что только два старших брата не были музыкантами, не имели к музыке никакого отношения,
рассказывает Владимир Тропп, директор музея-квартиры Елены Гнесиной. А дальше подряд родились пять сестер, и все они не только стали профессиональными музыкантами, но и всю жизнь посвятили одному и тому же делу созданию музыкальных учебных заведений. И каждая из сестер вот сколько лет прожила, столько и проработала в этих учебных заведениях, с самого основания училища Гнесиных в 1895 году».

Но началось все с домашнего обучения. Белла Исаевна занималась музыкальным воспитанием детей, им наняли педагогов. Вскоре, правда, родители решили, что этого недостаточно. И старшую дочь, 14-летнюю Евгению, отправили совершенно одну в Москву учиться в консерватории. Следом за ней уехала и Елена. Несмотря на жесткую квоту на поступление евреев, существовавшую в то время во всех учебных заведениях, обеих сестер взяли в консерваторию. Девочки быстро привлекли внимание педагогов прекрасными манерами и незаурядным талантом. Сначала Евгению приметил Василий Ильич Сафонов, который вскоре возглавил консерваторию, и взял в свой класс. Потом Елена оказалась под присмотром талантливого композитора и пианиста Ферруссо Бузони. Тот был в таком восторге от молодой пианистки, что позвал ее с собой за границу для совместных выступлений. «Но я тогда была слишком юна для столь решительного шага»,
напишет позже Елена. Постепенно к старшим сестрам присоединились и младшие: одна за другой в Москву приехали Мария и Елизавета. Девочки оказались в самом сердце московской музыкальной жизни. Им преподавали лучшие педагоги в стране, их сокурсниками были Скрябин и Рахманинов, в консерваторию нередко захаживал Петр Ильич Чайковский.

В 1891 году отец Гнесиных, Фабиан Осипович, внезапно скончался. У семьи больше не было средств, чтобы оплачивать обучение сестер в консерватории. Девочки были в отчаянии, горевали по отцу, готовились покинуть любимую школу, чтобы быть рядом с матерью. На помощь пришли преподаватели талантливых учениц. Именно они нашли Елене место учительницы музыки в гимназии Арсеньевых, навсегда определив ее судьбу. Елена окончила консерваторию с серебряной медалью, начала концертировать, но душа ее тянулась к ученикам. Ей удалось увлечь своей идеей старшую сестру, и юные пианистки задумали невероятное
создать музыкальное училище. На тот момент учиться музыке профессионально можно было только в консерватории. Существовало немало частных школ и курсов, но все они жили недолго, а уровень преподавания был невысок. У Гнесиных появилась мечта, казавшаяся на первый взгляд неосуществимой. Но вокруг были коллеги, которые верили в сестер. «Смело беритесь за дело и открывайте школу, подбадривал девушек профессор Кашкин, друг Чайковского. Вначале у вас будет 30 учеников, потом 60, а затем 100!» Преподаватели консерватории поддерживали Гнесиных не только словом. Они помогли получить официальное разрешение на открытие учебного заведения.

Девочки не спешили. Сначала открыли музыкальную школу в доме в Гагаринском переулке, где и жили все вместе. Занимались за одним роялем
на покупку еще одного денег не было. Все организаторские функции взяла на себя Елена, у которой обнаружилась необычайная деловая хватка и сила воли. Уже к середине февраля 1895 года, когда средняя сестра Мария окончила консерваторию и смогла присоединиться к предприимчивым родственницам, девушки открыли «Училище сестер Е. и М. Гнесиных» («Е» здесь и Елена, и Евгения).

Дом и Дело

Для дочерей ростовского раввина училище стало не только делом, но и возможностью создать свой уютный мир. Мир, в котором музыка и тепло семейного очага оказались неразрывны. Такой мягкой, уютной, домашней была атмосфера учебных заведений Гнесиных долгие годы.

«Все, что я там увидела, никак не соответствовало моему представлению о прославленном учебном заведении,
вспоминает Маргарита Эдуардовна Риттих, долгие годы преподававшая в Гнесинке. Конечно, здесь имел значение момент сравнительный. За годы ученья я уже привыкла к прекрасному, комфортабельному, предназначенному специально для учебных целей зданию консерватории. Здесь же все было иным. Небольшой одноэтажный деревянный домик. Сени с шаткими ступеньками деревянной лесенки. Малюсенький вестибюльчик-передняя, в котором всегда толпилось много молодежи. Небольшая «раздевальня» с одной-единственной гардеробщицей средних лет, сухонькой, черноволосой женщиной, тетей Линой, которая вплоть до 1963 года оставалась на своем месте. Ее особая уважительность, внимание и приветливость ко всем были таковы, что казалось, будто она встречала и провожала своих дорогих гостей, добрых друзей. Удивительно было и то, что возле гардероба, рядом с зеркалом, были... щетки для одежды. Щетки! Как дома! (в консерватории этого не было) Вообще, уже здесь, в этой передней, сразу же возникало ощущение домашности и уюта, веяло чем-то теплым, родным и милым, в то время как в консерватории все было красиво, богато, даже по-дворцовому парадно, торжественно и официально».

Поначалу Гнесины не могли позволить себе приглашать наемных педагогов. Преподавали сами, все трое были пианистками, поэтому до 1901 года, пока их сестра Елизавета не окончила консерваторию, в училище не было других инструментов, кроме фортепиано. С приходом Елизаветы здесь зазвучала скрипка. Она создала классы оркестра и ансамбля и полвека возглавляла струнные подразделения училища и обеих музыкальных школ, открытых Гнесиными впоследствии. Уже через пять лет пророчество профессора Кашкина сбылось: число учеников достигло шестидесяти. Одной из первых выпускниц стала их младшая сестра Ольга.

Сестры перестали справляться с таким количеством учащихся. В училище потянулись не только юные музыканты: приходили сюда и взрослые студенты, которые готовились поступать в консерваторию. У Гнесиных они получали все, что им было нужно,
не только классы фортепиано и скрипки, но и полную теоретическую базу музыкального образования, чего не было ни в одной другой музыкальной школе Москвы. Училище так разрослось, что в маленьком домике сестер Гнесиных разместиться уже не получалось.

Пришлось искать новое помещение. Сняли деревянный особняк на Собачьей площадке, 5, где и прожили более полувека. По утрам здесь проходили занятия, по вечерам собирались за чаем, приходили друзья, поэты Серебряного века читали стихи, ученые спорили, философы размышляли, много говорили о тревожной ситуации в стране. Ольга писала картины. В домике на Собачьей площадке бывали Ключевский, академик Виноградов, Гончаров, Модест Ильич Чайковский. Больше всего гости любили 15 февраля, когда Гнесины отмечали день рождения своего учебного заведения
устраивали концерты, веселые карнавалы, танцы. Академические концерты, на которых выступали ученики Гнесинки, приходили слушать давние друзья сестер Гнесиных Рахманинов и Скрябин, Станиславский и Книппер-Чехова.

Елена Фабиановна была душой компании: она решала все организационные вопросы, заводила новые знакомства. На одном из концертов она познакомилась с Луначарским, который частенько скрывался от полиции в доме ее друга Гончарова. Это знакомство впоследствии обеспечит сестрам Гнесиным безоблачное существование уже при советской власти, когда Луначарский возьмется за формирование советской культуры. В 1919 году он даст училищу статус Государственной музыкальной школы.

За год до этого Гнесиных постигла болезненная утрата
умерла Мария Фабиановна. На подмогу к сестрам приехал их брат, талантливый композитор Михаил Гнесин. Судьбы сестер и Михаила сложились совершенно по-разному. Девушки довольно рано крестились и, в общем, отошли от своих корней, погрузившись в мировое музыкальное наследие и сделав делом своей жизни московскую музыкальную школу. Видимо, поэтому о них мы знаем так много, а Михаил Фабианович оказался почти забыт.

Еврейский Глинка

Между тем талантливый ученик Римского-Корсакова (в московскую консерваторию Михаила не приняли, и он поступил в Петербург) стал удивительным композитором, сочетавшим впитанные в юности еврейские традиции с основами мировой классической музыки. Гнесин в детстве был очень близок с дедом, отцом матери, которого звали Иешаягу Флетзингер. Был он народным музыкантом, рассказывал остроумные байки, научил внука слышать «душу народа». Маленький Миша дружил и с кантором местной синагоги Элиэзером Геровичем. Тот был частым гостем в доме Гнесиных, исполнял у них гимны собственного сочинения, учил мальчика музыкальным азам.

Окончив консерваторию в Петербурге, Михаил тоже подался в преподаватели
вел музыкальные кружки, организовал в Ростове-на-Дону музыкальную школу, Донскую консерваторию, общество «Музыкальная библиотека им. Н. А. Римского-Корсакова».

Пока его сестры все ближе сходились с московской интеллигенцией, Михаил отправился в Палестину, где знакомился с разными общинами, слушал, записывал. Там впервые узнал музыкальный фольклор своего народа, влюбился в эти древние напевы. «Еврейская музыка существует,
когда-то говорил ему Римский-Корсаков. Это замечательная музыка, и она ждет своего Глинку». Вернувшись в Россию, Гнесин пишет «Вариации на еврейскую тему» симфоническую фантазию, в которой переплетаются хасидские напевы, светские мелодии, молитвенные мотивы. С началом Гражданской войны становится не до музыки. В 1921 году Гнесин снова покидает Россию путешествует по Грузии и Палестине, добирается до Германии. Вернувшись, снова пишет еврейское: «Пляски галилейских рабочих», оперу «Юность Авраама», сюиту «Еврейский оркестр на балу у городничего» к пьесе Гоголя «Ревизор».

«Элементы еврейской музыки так овладели моим музыкальным чувством и воображением, что и там, где я не ставил себе заданием поиски еврейского стиля, они стали проступать в моих сочинениях,
пишет Гнесин. Погружение в еврейскую народную музыку помогло мне понять язык народного искусства вообще, и я стал “демократичнее” как художник». Михаил Фабианович пишет взахлеб: романсы «Песни Песней», вокальные циклы, фортепианные композиции. Присоединившись к сестрам в училище, он много преподает, создает «творческий отдел» музыкального техникума, пишет научные труды. До поры до времени советская власть благоволит Гнесину — то ли благодаря тому, что сестры его дружны с Луначарским, то ли потому, что не было еще такой злой ненависти ко всему еврейскому в Кремле и его окрестностях. Однако к концу 40-х годов ситуация меняется. «Группа сотрудников» пишет Берии донос на Гнесина: пагубно, мол, влияет на уважаемую Елену Фабиановну, заставляет подбирать преподавателей «по признаку сосредоточивания в институте (тогда Гнесинка была уже институтом) кадров еврейской национальности». Ясное дело, сионист, пытается столкнуть бессменную руководительницу учебного заведения с пути истинного.

Из института Гнесин ушел. Писать теперь приходилось «в стол». Началась борьба с космополитизмом. Гнесин ни разу не предал, не покривил душой, не побоялся даже принять участие в конкурсе на создание гимна Израиля. Но любимой работы лишился и стал жить затворником.

Рост и тлен

Детище Гнесиных разрасталось. У властей удалось добиться строительства нового здания на улице Воровского (ныне Поварской). Елена Фабиановна мечтала превратить училище в высшее учебное заведение
— власти сопротивлялись. Но веру в возможность достичь этой цели подорвало другое: умерла старшая сестра, Евгения, а через год началась война.

Гнесинку эвакуировали в Свердловск, Йошкар-Олу и Казань. Елена Фабиановна последней покидала московские стены, совсем как капитан тонущего судна. Далеко не все ее коллеги уехали из Москвы; те, кто решился остаться, посреди войны и разрухи возобновили занятия. Преодолев все препятствия, она рванула в столицу и пешком (в 68 лет!) шла до института от Казанского вокзала. Не просто вернулась, а
стала добиваться строительства нового здания и нового статуса для своего детища. В 1944 году в Москве появился Музыкально-педагогический институт имени Гнесиных.

Она не останавливалась ни на минуту. Создавала все новые учебные заведения, строила общежития для «гнесинцев», выбивала строительство концертного зала и сама выбирала для него люстры и шторы. Но постепенно силы стали ее оставлять. Так же последовательно, как она создавала свою Гнесинку, она стала передавать бразды правления своим ученикам. Только им можно было по-настоящему доверять: в Гнесинке учили не только музыке
здесь учили чувствовать и вести себя с достоинством.

Но удары судьбы сыпались один за другим. Надломленный годами преследований, ушел из жизни Михаил Фабианович. Через шесть лет не стало и Ольги. Елена Гнесина осталась одна. И тут же смогла извлечь из своей утраты пользу для института
отказалась от верхней части квартиры, разместила там ректорат, кабинет сестры отдала новому директору.

30 мая 1967 года она отпраздновала свой 93-й день рождения. А через пять дней умерла. Ровно через год после смерти любимого брата.


Алина Ребель

{* *}