Его песни распевает вся страна

Он написал музыку чуть ли не ко всем самым популярным советским песням: детским – «Антошка», «Чунга-чанга», «Голубой вагон», и взрослым – «Когда цвели сады», «А он мне нравится», «Не плачь, девчонка». Сам же всегда оставался простым «маленьким человеком», уверяющим, что его заслуги здесь нет, что всё – лишь вариация клезмера, еврейской народной музыки. Но именно под его вариации пели Алла Пугачева, Анна Герман, Лев Лещенко, Муслим Магомаев, «Самоцветы» и «Песняры». 12 декабря знаменитый композитор и даже немножко киноактер Владимир Шаинский празднует свое 90-летие.

А начиналось всё в Киеве, где в 1925 году в классической семье евреев-интеллигентов (папа Яков Борисович – химик, мама Ита Менделевна – биолог) появился на свет маленький Володя. Стезю для сына родители выбрали тоже еврейско-классическую, хотя и далекую от собственных профессий – мальчика отдали учиться по классу скрипки в музыкальную школу при Киевской консерватории. Грянула война, семью Шаинских с тысячами других специалистов, которые были нужны фронтовому тылу, эвакуировали в Ташкент. Но и тут, несмотря на тяжелые военные годы, Володя продолжил осваивать скрипку в Ташкентской консерватории. Когда же возраст его в 1943-м перешагнул рубеж призывного, он, как и другие сверстники, был мобилизован в Советскую армию.

Война и служба в армии оказали влияние как на мировоззрение Шаинского, так и на его творчество. Он рвался на фронт, писал заявления, но Родина предпочла оставить музыкально развитого солдата в тылу, определив в военный оркестр при полке связи. Там и родилось первое музыкальное произведение Шаинского – «Песня военных связистов». И позже композитор неоднократно возвращался к армейской теме в своем творчестве в произведениях «У солдата выходной», «Не плачь, девчонка», «Через две зимы».

В 1945-м молодому солдату посчастливилось съездить на побывку в родной Киев, лежавший в руинах после оккупации и тяжелых боев. Остававшихся в городе родственников уже не было в живых, но память о них хранил печально известный Бабий Яр. Гуляя по Киеву, Шаинский вышел на площадь Калинина – так тогда назывался нынешний Майдан Незалежности. Здесь в этот день вешали нацистских преступников, отличившихся особыми зверствами в период оккупации. Народ, которого собралось огромное множество, вспоминает Шаинский, радовался и аплодировал. «А я, помню, всё думал: будь я помоложе и останься в Киеве – всё… Оккупацию я не пережил бы: евреев в живых не оставляли. Мою бабушку, которой тогда было 75 лет, расстреляли в Бабьем Яру».

Человек в брюках из «Детского мира»

Послевоенная жизнь и музыкальная деятельность Шаинского складывались по-разному. Доучившись-таки в консерватории, на этот раз в Московской, он преподавал в музыкальной школе и параллельно делал первые шаги на эстраде, несколько лет проработав в оркестре Леонида Утесова. Примерно в те же годы молодой композитор открыл для себя клезмер. Именно им была сочинена музыка ко многим стихам советских еврейских поэтов, писавших на идише – Мойше Тейфа, Иосифа Керлера и Арона Вергелиса. С детских лет Шаинский более всего был увлечен классической музыкой: писал серьезные, монументальные произведения – струнные квинтеты и сонаты. Правда, востребованы советскими чиновниками от музыки они тогда не были.

Зато в 1965 году, когда Шаинский заканчивал Бакинскую консерваторию, где в начале 60-х он решил продолжить свое музыкальное обучение, в радиоэфире внезапно прозвучали и моментально стали шлягерами сразу две его песни – «Не спорь со мной» и «Как бы мне влюбиться». Их исполнила тогда никому еще не известная студентка музыкального училища Алла Пугачева, с ними же она стала победительницей конкурса «Мелодия месяца», с ними же начала свой путь восхождения к славе. Ну, а Шаинскому просто понравилась идея создавать музыку и слова для эстрадных исполнителей. Вот почему следом появились такие настоящие шлягеры, как «Лада», «Багульник», «Один раз в год сады цветут».

А вскоре он написал письмо Анне Герман, где рассказал, что ему есть, чем разбавить ее серьезный репертуар, что он написал специально для нее шуточную песню «А он мне нравится». «Я тут же поехала к нему на встречу, – вспоминала Герман. – Он встретил меня радостно, всё говорил, как рад знакомству, что долго о нем мечтал, что не верит, что она споет и его песню. При этом тут же сообщил доверительно, что несколько дней назад показал песню на художественном совете, и ее не приняли. Потом он сел за рояль и заиграл очень простенький мотив, при этом какой-то невероятно прилипчивый, запоминающийся мгновенно. “Мне говорят, он маленького роста...” Когда я дослушала до конца, то захлопала в ладоши и расцеловала Шаинского. И пообещала, что уже через три дня спою ее на концерте». Позже его песни будут исполнять Лев Лещенко, Иосиф Кобзон, Андрей Миронов, Валентина Толкунова, но именно об Анне Герман он будет вспоминать с особенной теплотой. «Самая моя любимая певица, – любит говорить Шаинский. – Всегда очень грустно, что ее уже нет».

Ну, а к творчеству для детей, а заодно и к славе, композитора привел поэт Юрий Энтин, который в то время руководил детской эстрадной редакцией на всесоюзной фирме грамзаписи «Мелодия». Случилось это в 1969 году. Однажды к Энтину прибежала взволнованная коллега из отдела классической музыки, просившая «спасти ее от странного маленького человека в сандалиях на босу ногу и брюках из “Детского мира”». «Он и правда выглядел слишком независимо для того времени. Представился сочинителем симфонической музыки и заявил, что его песни на идише исполняет “сама Нехама Лифшицайте”. Я попросил подождать окончания моего рабочего дня. В этот же вечер Шаинский мне всё рассказал о себе», – вспоминал Энтин. Тогда же Энтин предложил Шаинскому написать мелодию на его стихотворение «Антошка», что композитор и сделал за пять минут. Энтину песня настолько понравилась, что он сразу же отвез странного, но талантливого человека в сандалиях на «Союзмульфильм».

На «Союзмутфильме» они сразу же написали заставку «Карусель, карусель начинает рассказ...», и с этого момента начался взлет карьеры Шаинского как детского композитора. Сложно найти хоть один популярный советский мультфильм, в котором не было бы песен Шаинского. Песенка мамонтенка и крокодила Гены, песня Чебурашки и старухи Шапокляк, а еще «Белые кораблики», «Вместе весело шагать», «Когда мои друзья со мной» и десятки других. Он так увлечется творчеством для детей, что впоследствии создаст оперу для детей – «Трое против Марабука», а также сочинит несколько мюзиклов – «Аз, Буки, Веди», «Путешествие Нильса», «Восьмое чудо света», «Жених для приданого». Кажется, он не останавливался в своих сочинительствах ни на минуту – на его счету больше 300 песен, половина из которых являются бесспорными шлягерами. Более того, зачастую свои песни он исполнял сам – как, например, знаменитую «Две звезды», перепетую потом многими российскими исполнителями.

В конце 90-х он попробует себя не только в роли автора, композитора и исполнителя песен, но и в роли актера. Он снимется в фильме «Восемь с половиной долларов», предстанет в образе генерала-ветерана в комедии «ДМБ». Но все-таки основная его работа, даже в кино, связана с музыкой. Именно его музыку мы слышим в любимых советских фильмах «И снова Анискин», «Фантомас», «Школьный вальс».

«Все мои песни – еврейские»

Дело было в конце 60-х, 12 апреля. После концерта на День космонавтики группа деятелей культуры, среди которых были Шаинский, Валерий Зубков и Михаил Жванецкий, отправилась на банкет вместе с высшим руководящим составом советской авиации во главе с генерал-полковником Каманиным. И когда дважды Герой Советского Союза Каманин рассказывал о жизни испытателей, он заговорил о Шестидневной войне, высоко отзываясь о мастерстве израильских асов. Генерал посетовал, что советским летчикам пришлось воевать вдали от родины и многие были сбиты на арабо-израильском фронте.

«Неожиданно встал подвыпивший Шаинский, – рассказывал позже Михаил Жванецкий. – “Нечего у нас летать! Будете летать – будем сбивать!” Генерал слегка оторопел от этого неожиданного заявления, но спокойно сказал: “Мы не выбираем. Согласно присяге, мы подчиняемся приказу”. “Нас, – перебил Шаинский, подчеркивая слово “нас”, – ваш приказ не интересует. Летайте где хотите, но к нам мы лезть не позволим”. “Мы – военные люди, – пытался объяснить летчик, – и летим туда, куда нас посылает командование”. Шаинский гнул свое: “У нас вы не разлетаетесь – будем сбивать. Мы отобьем охоту воевать против нашего государства! А еще раз полезете – будем уничтожать прямо на советских аэродромах”. Мы с Зубковым слушали нашего обычно тихого и очаровательного, а тут вдруг разгулявшегося Шаинского одновременно с восхищением и ужасом. В душе мы были с ним согласны, но, как говорят одесситы, нашел время и место. Он наговорил примерно на 25 лет каторги, а наш срок, как слушавших и не возражавших, тянул лет на десять. Что самое удивительное, ни один из присутствующих не выступил с фальшиво-патриотическим заявлением, доказывающим его любовь к советской власти. Наоборот, они даже как бы сочувственно отнеслись к сказанному Шаинским. “Я прекрасно понимаю вашу позицию, – сказал Каманин, – но меня немного удивляет тот факт, что вы написали такое количество прекрасных русских песен, а живете мыслями и чувствами Израиля”. “Все мои песни – еврейские, – заявил Шаинский. – Это кадиши, переделанные под якобы русские песни. Смотрите”, – сел он за рояль и начал играть сначала свои песни, а потом соответствующие им еврейские молитвы, подробно объясняя, как он их подгонял под русский колорит. Вечер закончился всеобщим повальным хохотом».

Впоследствии Шаинский не раз будет признаваться, что все его мелодии навеяны клезмером, наследуют клезмерские традиции. Однако совсем родным Израиль станет для Шаинского в 2000 году, когда он вместе с семьей переедет туда на постоянное место жительства. Здесь он вместе с поэтом Зеевом Гейзелем выпустил диск «Чебурашка и все, все, все!», где все детские песни были переведены на иврит. Однако через четыре года Шаинский все-таки решил уехать в США, где и живет сейчас вместе со своей женой и младшей дочкой. Но в России и Израиле он по-прежнему бывает и эти близкие для себя страны забывать не собирается. В этом году, впервые за много лет, Шаинский не полетит в Москву отмечать день рождения – поправляет здоровье после перенесенной операции, хотя чувствует себя уже значительно лучше. Когда его спрашивают о девизе жизни, он отвечает: «Всегда смотреть вперед и не оглядываться. Творческая среда – непростая, всякое бывало. Но главное – дальше шагать, заниматься любимым делом. Наслаждаться жизнью и делать то, к чему лежит душа».