Пегги Гуггенхайм в погоне за собой

Ее отец погиб на «Титанике», мужья приходили и уходили, а дети стали безнадежными пьяницами. В ее жизни была лишь одна любовь – любовь к искусству. И ради картины Пикассо она готова была отдать жизнь. Сегодня день рождения Пегги Гугенхайм – женщины, чье имя навсегда осталось в истории мирового искусства, хотя сама она не могла нарисовать даже котенка.

Она появилась на свет в знаменитой в нью-йоркской семье евреев- эмигрантов: клане Гуггенхаймов. Дядюшка ее -- Соломон Гугенхайм -- был миллиардером, угольным магнатом, золотопромышленником и.. покровителем искусств. Он создал в Нью-Йорке музей, чем и прославился на вест мир. Ее отец Бенджамин Гуггенхайм был менее богат и своих многочисленных братьев и сестер терпеть не мог. Впрочем, не любил он и жену, а потому сбежал от семьи в Париж. Пегги (урожденная Маргарет) жила в не самой доброжелательной обстановке. Мать ее была эмоционально холодна, нянюшки хоть и ухаживали за ребенком, но особой любви к малышке не испытывали. Многочисленная родня, утопавшая в роскоши и скучных светских развлечениях, тоже не могла подарить Маргарет любовь. И вот из Парижа приходит радостное известие -- возвращается отец.

Девочка буквально приплясывает от счастья. В разлуке образ отца оброс, конечно же, самыми лучшими качествами. Но Бенджамен Гуггенхайм решил не просто пересечь Атлантику, он должен это сделать, конечно, на самом знаменитом корабле своего времени -- роскошном «Титанике». Говорят, когда корабль начал тонуть, Бенджамин ринулся спасать пассажиров. Его тело так и не нашли. Маргарет не дождалась отца. В наследство ей досталось 2,5 миллиона долларов (сегодня это около 20 миллионов по покупательной способности). Не такая уж большая сумма в сравнении с состояниями ее двоюродных братьев и сестер.

Пеггги, впрочем, не очень переживает по поводу денег. «После смерти отца я себя больше не чувствовала членом семьи Гуггенхаймов», -- скажет она позже. Атмосфера скучного Нью-Йорка как будто душит ее, а эксцентричные мещане-родственники раздражают. Ей не хочется учиться и после колледжа она устраивается работать в небольшой книжный магазинчик, торгующий авангардом. Здесь она впервые попадает в общество, изрядно отличающееся от того, в котором она росла. Ей было чуть больше двадцати, когда она уезжает в Париж -- эту артистическую Мекку -- в поисках приключений.

Пегги, конечно, хотелось бы стать знаменитой художницей или актрисой, но она рано понимает, что у нее нет для этого таланта. И выбирает другой путь. В Европе она тщательно изучает искусство, особенно эпоху ренессанса, но по-настоящему увлекают ее работы современных художников. В этой юной избалованной девочке открывается редкий талант: знакомясь с никому не известными художниками, которые еще только пытаются найти себя в искусстве, она умеет рассмотреть в них дар, потенциал, перспективу. Благодаря своему первому мужу, художнику и дебоширу Лоренсу Вейлу, она знакомится с парижской богемой. И так увлекается искусством, что даже сексом в Вейлом занимается исключительно в позах, которые видела на фресках Помпеи.

Судя по всему, Вейлу не удается удовлетворить экстравагантные желания Пегги. Вскоре она его бросает ради британца Джона Холмса. Вслед за ним она отправляется в Лондон, но он слишком много пьет и в конце концов умирает во время простейшей операции от анестезии, которая наложилась на изрядную дозу алкоголя в его крови. «Я была рабой Джона пять лет, -- вспоминала потом Пегги. -- После его смерти я была совершенно раздавлена». И здесь ее спасает искусство, в котором, благодаря Джону, она теперь прекрасно разбирается. Это единственное наследство, которое досталось ей от второго мужа, спасает ее. Приятельница предлагает ей создать художественную галерею. Всю свою боль и страсть Пегги вкладывает в эту затею. Она скупает картины абстракционистов, сюрреалистов, кубистов. Она прислушивается к советам друзей, но и собственное чутье ее не подводит. Зачастую она была единственным ценителем выставленных ею картин, но впоследствии они станут стоить миллионы.

В 1938 году она открывает собственную галерею в Лондоне, где выставляются Жан Кокто, Ив Танги, Василий Кандинский. Ее увлечения современным искусством многие не понимают. Часто случаются казусы: монтирующие выставки рабочие выбрасывают детали композиций, приняв их за строительный мусор, а на таможне отказываются пропускать куски гипса и проржавевшего металла, которые являются частью заказанной Пегги экспозиции. А тут еще и война. Пегги приходится закрыть галерею в Лондоне. Она бежит в Штаты, прихватив с собой свою уже немаленькую коллекцию и художника-сюрреалиста Макса Эрнста, который стал ее третьим мужем.

В Нью-Йорке она открывает галерею Art of This Century, где выставляет свою уже коллекцию. Выставка производит фурор: Нью-Йорк уже не столь ретрогаден и скучен, как был в годы ее юности. Пегги порхает по залам галереи среди причудливых экспонатов в не менее причудливых сережках — одна сделана сюрреалистом Танги, другая — абстракционистом Колдером. Говорят, с обоими у нее был роман. У нее вообще было очень много романов, хотя она и не была так уж хороша собой. Особенно злил Пегги выдающийся «гуггенхаймовский» нос. Она даже решила сделать пластическую операцию, но когда хирурги приступили к процедуре, Пегги чуть было не разгромила операционную — местный наркоз, который ей сделали, не подействовал. На этом попытки исправить свою внешность Пегги оставила. И начала искать подтверждение своей привлекательности в бесконечных романах и сексуальных связях.

Впрочем, это было не главное. Главным стало то, что именно Пегги Гуггенхайм с ее невероятным талантом предчувствовать искусство стала первооткрывательницей одного из самых популярных впоследствии направлений — абстрактного экспрессионизма. Именно она, к примеру, разглядела в толпе начинающих художников молодого Джексона Поллока. Положила ему стипендию, помогла уволиться с работы и заниматься исключительно искусством. И таких юных дарований, которых она поддерживала щедрой рукой, было множество. При этом рассказывают, что в быту она была довольно скупа и после ужина в ресторане до копейки разделяла счет со своими спутниками.

Но вскоре Нью-Йорк ей снова наскучил. Как только закончилась война, она вернулась в Европу. Вот только израненная Европа 1946-го года была совсем не та. Немного пожив в Париже, Пегги перебирается в Венецию. И там принимает участие в знаменитом Венецианском биеннале. Здесь каждой отдельной стране выделено по павильону . И еще один дополнительный зал отводят для Пегги -- единственному частному лицу, выставляющем свою коллекцию на биеннале. После этого Пегги любила шутить, что чувствует себя новой европейской державой. Здесь в Венеции она покупает себе палаццо.

Она заботилась о своих картинах как о любимых детях, а вот собственные дети интересовали ее гораздо меньше. Сына Синбада от брака с Лоренсом Вейлом она оставила отцу. А дочь Пегин изрядно натерпелась от матери, которая была больше рада покупке новой картины Пикассо, чем рождению малышки. Она стала для своих детей гораздо худшей матерью, чем для многочисленных художников, которым она покровительствовала. Дети же очень надеялись завоевать ее любовь, поэтому оба взялись за мольберт. И оба в итоге проиграли и спились.

Через год после ее смерти в ее палаццо открывается музей Пегги Гуггенхайм. В нем ее громадная, собранная за жизнь коллекция, нашла наконец свое постоянное пристанище. И, кажется, что Пегги наконец успокоилась, укоренилась, навсегда осталась в этом роскошном палаццо с видом на венецианский канал в окружении своих картин. И теперь ей уже не нужны ни многочисленные любовники, ни безудержный секс, ни очередные открытия. Ей и так теперь хорошо.