Скорбь в бронзе

Вырвавшийся благодаря семейным бриллиантам в Париж, он расцвел как скульптор, и вскоре его воздушное творчество уже оценивали наряду с Пикассо и Шагалом. Легкости положил конец нацизм. На место стекла и камня пришла бронза – так появилась легендарная «Мать и дитя», посвященная еврейским матерям, обречённым видеть гибель своих детей, позже – «Скиталец», символизирующий муки еврейского народа. Лишь после войны светлое восприятие мира вернулось к художнику Жаку Липшицу.

Он работал, как и многие, по классической традиции: набросок в глине, затем – в гипсе, и только потом – в камне или бронзе. Но в отличие от многих, именно его творчество стало одним из символов нового искусства наряду с работами Пабло Пикассо и Марка Шагала. Отдельные залы с его работами находятся в крупнейших галереях и музеях мира. А их проникновенные образы дополняют и мемориальный комплекс Яд ва-Шем в Иерусалиме – здесь стоит его скульптура «Мать и дитя», и церковь Нотр-Дам во французских Альпах, где находится его статуя «Святой Девы». На постаменте этой статуи сам скульптор сделал надпись: «Жак Липшиц, еврей, верный религии своих отцов, изваял эту Святую Деву для поощрения жизни духа, дарующего человеку взаимопонимание с ближними». В этой фразе ушедший из жизни 26 мая 1978 года выдающийся скульптор ХХ века Жак Липшиц выразил веру в совместное противостояние евреев и христиан злу и бесчеловечности после кошмаров нацизма.

Он родился 22 августа 1891 года в местечке Друскеники Гродненской губернии и был старшим сыном в семье Авраама и Рахели Липшицев, назвавших его Хаим-Яков. После окончания им хедера семья переехала в Белосток, где Яков обучался в коммерческом училище. Но после прошедших там погромов дальнейшее обучение он продолжил уже в Вильне. Процесс обучения его нисколько не привлекал, и к точным наукам он испытывал абсолютное безразличие. Мальчик с раннего детства каждую свободную минуту проводил за рисованием и лепкой. Отец же мечтал видеть в нем дипломированного инженера-архитектора и о желании Якова учиться живописи не хотел и слышать. Поэтому, когда в возрасте 18 лет Яков принял решение поступать в парижскую школу искусств, его поддержала лишь мать. Ведь именно она и привила своим детям любовь к прекрасному. «Мы постоянно росли в окружении музыки, поэзии, как русской, литовской, так и греческой. Мама нам читала вслух переводы “Илиады”, “Одиссеи” и других поэм», – вспоминал Липшиц. Уезжал он втайне от отца и без денег. К скромной сумме собственных сбережений мать добавила и свои бриллиантовые серьги для его обустройства в Париже на первое время.

Так, с небольшой котомкой вещей, ценными советами матери и ее благословением осенью 1909 года Яков приехал в Париж. «Когда я прибыл в Париж, я был совершенно не образован, – рассказывал Жак Липшиц, – я ничего не знал. Но хотел быть скульптором… Почему? В детстве я пробовал что-то лепить из глины и рисовать. И я верил в себя, я был уверен в своем будущем». Конечно же, чуть позже отец смирился с выбором сына, и последовавшая материальная поддержка позволила помимо обучения в школе изящных искусств посещать классы рисунка в академии Коларосси и скульптурные классы академии Жюлиана. Не предаваясь праздному веселью, с сэкономленными франками Липшиц посещал «блошиные рынки», и найденные там рисунки Руссо, Утрилло, Гойи, а затем и Микеланджело составили впоследствии его коллекцию.

Получив в 1912 году мобилизационное предписание из России, чьим подданным он все еще являлся, он уехал на короткое время в Петербург. Но вскоре вернулся в Париж с медицинским освобождением от службы в армии. Сняв мастерскую на Монпарнасе, Липшиц начал выставлять свои работы в небольших галереях и знакомиться со многими молодыми художниками, имена которых позже составили гордость мирового искусства. Его друзьями стали Леже, Дерен, Ривера. Последний познакомил его и с Пикассо. Находясь под сильным впечатлением от работ Пикассо, Липшиц работает над кубическими скульптурами. Появляются его «Столкновение», «Акробат на лошади», «Матадор». А после того как в 1914 году в его жизни появилась муза – поэтесса Берта Китроссер (сначала она была его любовницей, но сразу после получения им французского гражданства – верной на долгие годы женой), – вдохновение вообще не оставляло художника. Одна за другой появились его «Фигура», «Сидящая женщина», «Женщина с гитарой», «Человек с мандолиной», «Человек с гитарой». И если первоначально Липшиц проявил себя сторонником радикальных форм кубизма, то постепенно он смягчил резкие формы своих скульптур, сделав их более утончёнными.

К концу 20-х его работы уже узнаваемы, а имя широко известно далеко за пределами Франции. Построенный неподалеку от Парижа на берегу Сены дом с большой мастерской вдохновлял Липшица на новые работы и эксперименты. Он проектировал скульптурные композиции из стекла, получал много крупных частных заказов, в галерее Джина Бухера прошла выставка его работ. Затем настали 30-е годы. Приход нацизма к власти и гонения против евреев не могли не найти отклика в работах художника. Он всё больше погружался в сферу трагического, перешел к бронзе, а центральным образом тех лет стал мифологический Прометей. В нем Липшиц видел символ страдания и героизма, утверждающий надежду торжества добра над злом. Но если в первой работе «Прометей, душащий орла» герой победно сжимал горло птицы, то в созданной им монументальной скульптуре для Всемирной выставки в Париже в 1937 году эта надежда ослабла. «Прометей с орлом» уже лишь прикрывался рукой от острых когтей, а в последовавшей позже работе «Похищение Европы» надежда сменилась ужасом предчувствия близкой катастрофы. «Прометей», к слову, получил золотую медаль на той выставке, и скульптуру поместили в саду недалеко от Елисейских полей. Примечательно и символично, что с приходом нового правительства ее демонтировали. А вскоре после демонтажа началась Вторая мировая война. После оккупации Франции в 1941 году Жак переехал в США.

Но до этого момента, в 1935 году, Жак, будучи уже скульптором с мировым именем, посетил СССР. Этот приезд обычно отождествляют с созданием им бронзового портрета Дзержинского, с тех пор неизменного атрибута многих кабинетов соответствующих ведомств. Но основной целью поездки, которую так и не удалось осуществить, было выручить сына жены от первого брака – Андрея. Первый муж Берты, Михаил Шимкевич, был офицером царской армии, бежавшим из ссылки за революционную работу в войсках в Париж, где они и познакомились. После непродолжительного времени последовал развод, и Шимкевич уехал в Советскую Россию, где вступил в Красную армию. Для знакомства с ним в 1929 году и отправился поездом в личном вагоне Луначарского шестнадцатилетний Андрей. Вернуться обратно ему суждено было лишь через 29 лет. Первоначально его не отпускал отец, от которого он несколько раз сбегал, но каждый раз был задержан на границе. Затем опале подвергся сам отец, позже расстрелянный, и Андрей был арестован в 1931-м, обвинен в шпионаже и осужден. Восемь раз он пытался бежать, 14 раз его дело пересматривали и каждый раз давали новый срок. Освободили его лишь в 1957 году, а в 58-м он вернулся во Францию 45-летним надломленным человеком. Жак постоянно пытался его вызволить, просил об этом Эренбурга, сам приезжал с женой Бертой в Москву. Но ничего не помогло. С того момента в СССР он более никогда не бывал.

С переездом Липшица в Штаты его творчество достигло наивысшего трагического накала. Потрясенный судьбой евреев Европы, скульптор художественно переосмыслил одну из главных тем в своём творчестве – «Мать и дитя». Он создал новую скульптуру: дитя судорожно цепляется за шею безногой матери, в отчаянии воздевающей к небу обрубки рук. Скульптура стала реквиемом еврейским матерям, обречённым перед гибелью видеть уничтожение своих детей. Еврейскую тему продолжает он и в работах 1943 года – «Молитве» и «Скитальце», ассоциирующихся с муками, выпавшими на долю еврейского народа. И лишь в послевоенные годы светлое восприятие мира постепенно вернулось к художнику. В 48-м он создал статую «Святой Девы» для церкви Нотр-Дам во французском селении Асси, выразив веру в сотрудничество евреев и христиан. Появляется и просветленная версия темы «Мать и дитя», установленная ныне в Яд ва-Шем.

Возрождение еврейского государства Липшиц встретил скульптурой «Чудо» – фигурой с устремлёнными вверх руками, поднятыми к «скрижалям завета», над которыми возвышается зажжённая менора. После войны, увидев разрушенный Париж и не найдя друзей, которых уже не было в живых, Липшиц возвратился в Нью-Йорк. Получив американское гражданство, он жил в США, но много времени проводил на итальянском острове Капри, где и умер 26 мая 1973 года. Все это время он продолжал творить, ему присваивали почетные звания, награждали медалями и грамотами, по всему миру проходили выставки его работ. Неоднократно бывал он и в Израиле, в музее которого хранятся подаренные им бронзовые отливки работ. А одна из последних работ – «Древо жизни» – установлена на горе Скопус в Иерусалиме, на кладбище которого, согласно завещанию Жака Липшица, он и был похоронен.