Атомный титан

Сын еврейского солдата, он принял революцию и отвоевал бок о бок с Будённым. После войны Ефим Славский создал в СССР атомную империю – его изгнали из неё после аварии на Чернобыльской АЭС.

Титан, Глыба или просто Ефим Великий ­– так называли его коллеги, сравнивая с локомотивом, тянувшим вперед всю атомную промышленность СССР. При нем развивали добычу урана, создавали и совершенствовали ядерные реакторы, строили атомные электростанции. Да и возглавляемый им Минсредмаш – Министерство среднего машиностроения – считался чуть ли не отдельной, 16-й республикой Советского Союза. С той лишь разницей, что «атомная республика» была независимой – трогать вотчину Ефима Славского не решался никто.

Почти 30 лет – с 1957-го по 1986-й – он руководил советским атомным ведомством. Ушел в год Чернобыльской катастрофы – ему было уже 88 лет. Многие, впрочем, сочли, что он бежал от ответственности за аварию. Однако к тому моменту все советские атомные электростанции – кроме самой первой, Обнинской, да еще Игналинской и Ленинградской – уже многие годы находились в ведении Минэнерго СССР. И, кстати, Славский в конце 70-х выступал резко против передачи каких бы то ни было АЭС под управление Минэнерго: считал, что там никто не подготовлен к работе на таких сложнейших энергетических объектах. «Если бы они остались у нас, такого бы не случилось», – сказал Славский, узнав о Чернобыльской катастрофе, которую он считал «полностью рукотворной».

Удивительно, но в атомную отрасль Славский пришел почти в свои 50 лет. До этого он работал в области цветной металлургии – именно там его приметил Борис Ванников, утвержденный в 1945-м начальником 1-го Главного управления при Совмине СССР. Он назначил Славского своим заместителем, возложив на него ответственность за строительство уран-графитового реактора, на котором должен был вырабатываться оружейный плутоний. Для Славского это было, как начать жизнь с чистого листа. Впрочем, он называл себя «настоящим пролетарием», так что без вопросов брался за любую работу.

«Родился я в 1898 году в семье крестьян-украинцев Павла и Евдокии Славских, на Украине, в области Войска Донского», – рассказывал один из самых засекреченных министров в редчайшем интервью. Только вот отца звали не Павел, а Файвель – и был он евреем. Бывший николаевский солдат Файвель слыл настоящим богатырем и отважным воином. Заслужив при царе надел земли, он обрабатывал его и кормил тем семью. Файвель умер не молодым, в 70 лет, но вот Ефиму тогда едва исполнилось восемь. «На руках у матери нас осталось трое: я, брат Фёдор и сестра Марфа – оба младше меня, – рассказывал Славский. – Десяти лет от роду определился я в подпаски. Тринадцати лет пошёл на Макеевский завод. В 15 пошел на шахту рубить уголь».

Во время Первой мировой войны он изготавливал снаряды, всю Гражданскую войну воевал в Буденновской армии: прошел путь от простого бойца до комиссара кавалерийской бригады. Вышел в запас в 1928 году, к тому моменту закончив экстерном курс средней школы. По распределению ЦК его отправили учиться в Горную академию. В 1930-м он защитил диплом по «технологии производства свинца», после чего отправился на Северный Кавказ на завод «Электроцинк» в Орджоникидзе. Начинал он там рядовым инженером, но быстро стал директором. Впрочем, не то чтобы все протекало безоблачно: в 1936 году его обвинили в «связях с разоблаченным троцкистом и поддержке националистической группы инженеров, дезорганизующей работу завода». Славского исключили из партии, но он тут же подал апелляцию. Спасло, что за него лично вступился Буденный. Северо-Кавказский крайком ВКП(б) в итоге вынес такое решение: «Принимая во внимание, что т. Славский признает свою ошибку, считать возможным восстановить в рядах ВКП(б). За проявление гнилого либерализма к исключенному троцкисту т. Славскому объявить строгий выговор».

Выговор «висел» на Славском вплоть до 1940-го. Тем не менее в 1939-м его назначили директором Днепровского алюминиевого завода в Запорожье, а буквально за неделю до нападения Германии на СССР – заместителем наркома цветной металлургии. Он вернулся на завод, чтобы передать дела новому директору, а в итоге уже под обстрелами немцев эвакуировал предприятие на Урал, в Каменск-Уральский. Всю войну, будучи де-юре замом наркома, Ефим Павлович работал директором Уральского алюминиевого завода – единственного тогда в стране завода по выпуску алюминия: западные территории страны, где располагались другие подобные заводы, были оккупированы. Сам нарком цветной металлургии СССР Пётр Ломако тоже постоянно находился вместе со Славским на Урале. А после войны, как уже говорилось, Славского приметил Ванников – и тут же забрал к себе. «Честно говоря, я смертельно перепугался, – вспоминал свои эмоции Славский. – Думал: что я там буду делать, я ж там абсолютно ничего не понимаю. А мне уже далеко за 40. В итоге просто пришлось начинать все с нуля».

Уже на посту заместителя Ванникова ему поручили в 1947-м руководить строительством комбината № 817 – первого в СССР предприятия по наработке оружейного плутония в городе Озерске Челябинской области. Правда, уже через четыре месяца Славского сместили с должности директора, оставим на заводе лишь главным инженером. Официально – из-за отклонений от графика строительства. Хотя известно, что, прибыв на объект, Славский ужаснулся, в каких условиях жили ученые-атомщики. «Разве может человеку прийти в голову светлая мысль в подземелье!» – вопрошал Славский чиновников, водя их по землянкам ученых. В итоге он распорядился выстроить им небольшие, но отдельные домики, о чем сразу же было донесено Берии – как о «невиданном своеволии и растрате народных средств». Ефим Павлович тут же был снят с высших постов и просто стал начальником цеха сборки первой отечественной атомной бомбы.

«Помилован» он был лишь после успешного испытания бомбы – тогда его восстановили во всех должностях и вручили первую Золотую Звезду. Вторую он получил за участие в создании водородной бомбы в 1954-м, а третью – за организацию работ по созданию и испытанию самой мощной в мире термоядерной бомбы в 1962-м. К этому времени Славский уже пять лет как возглавлял Министерство среднего машиностроения СССР, контролируя и лично принимая пуск каждого нового реактора или комбината. Возглавляя министерство вплоть до 1986 года, Славский создал целую промышленную империю, включавшую сотни горнодобывающих предприятий, обогатительных фабрик, заводов, атомных электростанций, научных центров, конструкторских бюро, населенных пунктов и «закрытых городов». При этом у самого не было даже дачного участка – последние годы жизни он провел в небольшой комнатке ведомственного санатория.

Всегда открытый для общения с сослуживцами и простыми рабочими, Славский был предельно тверд в разговорах с политическими элитами. Так, на заседании ЦК, когда Горбачев объяснял всем свое видение Перестройки, Славский сказал: «Перестраивайте тех, кто не справляется с обязанностями. Наше министерство ни под кого перестраиваться не будет».

Славский не был включен в состав комиссии по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Но он все равно регулярно приезжал в Чернобыль, советуя, подсказывая, а по факту и организуя все работы. «Я первый построил атомный блок, я первым и захороню реактор», – говорил Славский, руководя работами по возведению саркофага над разрушенным реактором. Звонок председателя Совета Министров Николая Рыжкова с приглашением явиться в Москву застал его именно там. «Дострою – приеду», – со слов очевидцев, якобы сказал тогда Славский, прекрасно понимая, для чего его «приглашают». Приехав, он выслушал от министра пространственный монолог о годах, которые «уже не те». Тогда Славский взял лист бумаги и написал всего одну фразу: «Прошу уволить меня, поскольку я глуховат на левое ухо».

Отставка была принята через полтора месяца, в ноябре 1986-го, когда Славского попросили все же подписать заявление «по форме». До юбилейной даты – 30-летия на посту министра среднего машиностроения – ему не хватило шести месяцев. Умер же Славский ровно через пять лет – 28 ноября 1991 года.