Без краха и упрёка

На медицинский факультет его как еврея не взяли. Но Джулиус Аксельрод всё равно придумал парацетамол – и получил Нобелевскую премию по медицине.

Едва научившись ходить и говорить, Джулиус Аксельрод усвоил, что должен стать врачом. Даже его первое детское воспоминание было связано с медициной. Он смутно помнил, как в три или четыре года бежал по улице, споткнулся, повредил колено, и мать отвезла его в больницу. Впрочем, путь в профессию занял гораздо больше времени, чем будущему нобелевскому лауреату представлялось в детских фантазиях. Аксельрод так и не стал лечащим врачом, а докторскую степень по фармакологии получил лишь на 43-м году жизни. До тех пор он оставался самым обычным лаборантом. Одно это не помешало совершить ему ряд важных медицинских открытий, в том числе повторно изобрести парацетамол – одно из самых востребованных лекарственных средств в мире на протяжении вот уже нескольких десятков лет.

Детство Джулиуса прошло в бедном еврейском квартале Нью-Йорка, где врач считался человеком из другого мира – респектабельного и обеспеченного. Его родители происходили из семей бедных польских евреев-эмигрантов. Дома они говорили в основном на идише – и так и не научились хорошо читать по-английски. Его мать занималась поденной работой в богатых домах, а отец плел корзины для фруктов и продавал их лавочникам. В придачу отец Джулиуса увлекался азартными играми, что уменьшало и без того скудные доходы.

Мать с ранних лет внушала Джулиусу – единственному мальчику из троих ее детей, – что он должен стать врачом. «Каждая еврейская мама мечтает, чтобы ее сын стал врачом, – объяснял Аксельрод. – Моя мать не имела ни малейшего представления о науке, но зато знала, что все успешные евреи из числа ее знакомых были врачами». Однако Аксельрод не считал эту мечту навязанной – очень скоро она стала его собственной. К тому же на него повлияла не только мать. Он с детства много и охотно читал, но особенно сильно его зацепили две книги, которые и по сей день остаются классикой. Первая – далеко не детский роман Синклера Льюиса «Эрроусмит» о талантливом враче, совершившем несколько открытий. Вторая – «Охотники за микробами» Поля де Крюи, научно-популярный труд об истории микробиологии и великих микробиологах.

Увы, в книгах ничего не говорилось о квотах для евреев, а именно они стали непреодолимой преградой на пути к медицинской карьере. Его семья была не ортодоксальной, но в меру религиозной, и мальчика с ранних лет задевал бытовой антисемитизм. В переходном возрасте у него даже случился своего рода бунт против еврейства. Сразу после бар-мицвы он решил, что в хедер больше ходить не будет, а на деньги, переданные матерью за обучение, купил себе коньки.

Но даже бросив хедер, он не перестал быть евреем, и поэтому не смог поступить в медицинский институт. В первый раз он попытал счастья сразу после школы и подал документы в Нью-Йоркский университет. «В то время Нью-Йоркский университет состоял из двух подразделений: одно на Манхэттене, на Вашингтон-сквер, и одно на окраине города. Сначала я попробовал на окраине. Во время собеседования с приемной комиссией меня спросили, где я живу. Я назвал улицу еврейского квартала. Экзаменатор переспросил, и по его интонации я понял, что меня не примут».

А вот в подразделении на Вашингтон-сквер Аксельрода взяли. И все бы ничего, но обучение в Нью-Йоркском университете было платным. Накопленных Джулиусом денег хватило всего на год, поэтому ему пришлось оставить университет и поступить в бесплатный Городской колледж Нью-Йорка. Там Аксельрод в 1933 году получил диплом бакалавра по биологии. После этого он опять попробовал пробиться в медицину, и снова безуспешно. «Из-за квот на евреев требовалось достичь выдающихся успехов, чтобы после колледжа попасть в медицинский вуз. Когда я получил диплом, у меня в среднем по всем предметам была четверка или чуть выше. Для еврея этого было мало – брали только круглых отличников или тех, у кого отец был врачом. Так что с нашего курса на медицинские факультеты в итоге поступили очень немногие».

К тому же в самом разгаре была Великая депрессия, и Аксельроду стало не до учебы – требовалось зарабатывать на жизнь. Ему подвернулась вакансия лаборанта в одной из биохимических лабораторий при Нью-Йоркском университете. Зарплата была небольшой – всего 25 долларов в месяц. Однако Аксельрод согласился и не прогадал.

Именно там усердного лаборанта заметил Уильям Парк, известный бактериолог и глава Департамента общественного здравоохранения Нью-Йорка. По его рекомендации Аксельрода взяли на место помощника исследователя с неплохой зарплатой. В 1935 году проект, где он работал, закончился, но зато при Департаменте здравоохранения началось исследование витаминных добавок в продуктах питания. Аксельрода, успевшего завоевать определенную репутацию, охотно включили и в эту группу. Работа над изучением витаминов наконец-то позволила ему завести семью – раньше для этого просто не было средств. В 1936 году он познакомился с девушкой по имени Салли Тауб, а в 1938 году они поженились. Вместе супруги проживут 53 года вплоть до смерти Салли в 1992 году. Сам Аксельрод переживет жену на 12 лет.

В 1941 году с Аксельродом произошел несчастный случай. Когда он открывал бутыль с концентрированным раствором аммиака, пробка неожиданно вылетела. Жидкость брызнула вверх и попала в глаза. «Я могу только гадать, почему это случилось. Дело было летом. Вероятно, бутыль долго стояла на жаре, внутри создалось огромное давление. Как только я легонько постучал по пробке, как полагается, пары аммиака рванули наружу».

Аксельрод ослеп на оба глаза, но, к счастью, правый позднее восстановился. А вот левым он уже больше никогда не видел и до конца своих дней ходил в затемненных с одной стороны очках. Пока восстанавливалось зрение, Аксельрод, не желая терять времени, поступил на вечернее отделение Нью-Йоркского университета. Так в 39 лет он наконец-то получил магистерский диплом – правда, опять не по медицине, а по химии.

В 1946 году по приглашению видного фармаколога Бернарда Броуди он присоединился к исследованию, которое в итоге реабилитирует парацетамол. Это вещество было открыто и впервые синтезировано еще в ХIX веке. Однако более пятидесяти лет считалось, что он лишает гемоглобин крови способности переносить кислород. На самом деле таким свойством обладает ацетиланилид – вещество, из которого получали парацетамол. Гипотеза, что токсичностью обладает какое-то другое производное ацетиланилида, а не сам парацетамол, принадлежала Броуди, и Аксельрод успешно ее проверил. «Если у вас есть идея, но вы не можете придумать метод ее проверки, она остается всего лишь идеей. Это главный секрет, который я усвоил от Броуди, – рассказывал Аксельрод о своем открытии. – У меня никогда не было особой уверенности в себе, но когда я понял, что могу разрабатывать такие методы, мои дела пошли в гору».

Опытным путем Аксельрод обнаружил, что при расщеплении ацетиланилида в организме образуется не только парацетамол, но и анилин – он-то и вызывает опасную трансформацию гемоглобина. Дело оставалось за малым – убрать нежелательное вещество «на входе». В результате в 1953 году начался массовый выпуск препаратов на основе самого парацетамола, а не ацетиланилида. Учитывая, что это средство входит в число самых продаваемых в мире, открытие могло бы озолотить Аксельрода. Однако он не мог ничего патентовать, поскольку работал на Нью-Йоркский университет.

Это открытие Аксельрод совершил, все еще будучи простым лаборантом. Карьеру тормозило отсутствие докторской степени. К тому времени Аксельрод опубликовал уже более 20 статей, но только в одной из них он значился как главный автор. В остальных ему отводилась роль скромного соавтора Броуди и других руководителей. Ученому претила роль вечного лаборанта и ассистента. И когда крупная фармацевтическая компания предложила ему работу, он решил уйти от Броуди. Тот не хотел отпускать талантливого помощника и спросил, что бы заставило его изменить решение. «Возможность проводить самостоятельные исследования», – ответил Аксельрод. Броуди согласился, и Аксельрод остался.

Первое самостоятельное исследование, предпринятое Аксельродом, было посвящено свойствам кофеина. В то время никто толком не понимал, что с ним происходит в организме, и именно Аксельрод изучил его метаболизм. Затем ученый перешел к более фундаментальному вопросу: откуда организм знает, как трансформировать кофеин, ацетиланилид или другие вещества? В поисках ответа Аксельрод в 1954 году открыл новую, неизвестную ранее группу ферментов. Но его открытие приписал себе Броуди. И как бы Аксельрод ни уважал его как своего руководителя и наставника, удар был слишком серьезным. Обида подстегнула ученого, и уже в 1955 году он получил докторскую степень по фармакологии.

Аксельрод ушел от Броуди и наконец-то превратился из обычного лаборанта в руководителя одной из лабораторий в Национальном институте психического здоровья. Вместе с новой должностью появился и новый круг научных интересов: Аксельрод занялся исследованием нейромедиаторов. Именно оно впоследствии принесет ученому Нобелевскую премию – Аксельрод получил ее в 1970 году совместно с британским биохимиком Бернардом Кацем и шведским физиологом Ульфом фон Эйлером. Формулировка при вручении награды звучала так: «За открытия, касающиеся гуморальных медиаторов в нервных окончаниях и механизмов их хранения, выделения и инактивации».

Основные нейромедиаторы, то есть вещества, передающие нервные импульсы между нейронами, к тому времени уже были открыты. Однако об их свойствах было известно крайне мало. Аксельрод выявил некоторые ферменты, отвечающие за их распад, выяснил, как происходит выделение и всасывание норадреналина, помог уточнить природу нервного импульса. На основе его открытий позднее был создан целый ряд эффективных антидепрессантов и других лекарственных психотропных препаратов.

Аксельрод занимался фундаментальными исследованиями, поэтому весомость его достижений сложно оценить со стороны. Сам он тоже это понимал, и на банкете в честь вручения Нобелевской премии призвал не бояться фундаментальной науки: «И современная молодежь, и многие влиятельные люди считают, что фундаментальные исследования не имеют значения или что их можно обратить во зло. Присуждение Нобелевской премии за исследования химической нейротрансмиссии делает нашу работу очень заметной для широкой аудитории и дает возможность показать, насколько это мнение ошибочно. Хотя наша работа носит фундаментальный характер, она помогает понять природу таких заболеваний, как депрессия, болезнь Паркинсона, гипертония, наркотическая зависимость. И, как следствие, она помогает найти путь к излечению от этих грозных недугов».