Из грязи в связи

Почему евреи так умны и как европейцы выбрались из захолустья, объяснил новый нобелевский лауреат по экономике Джоэль Мокир.

Как и все израильтяне, 13 октября историк экономики и профессор Тель-Авивского университета Джоэль Мокир был переполнен эмоциями. Он радовался освобождению оставшихся в живых заложников ХАМАСа. И даже не заметил пропущенный звонок из Швеции. Лишь ближе к вечеру, перезвонив по номеру пропущенного звонка, он узнал, что стал лауреатом Нобелевской премии по экономике.

«Я был в полном шоке. Я совершенно не ожидал этого. У меня был длинный список людей, которые, на мой взгляд, заслужили эту награду», – делился впечатлениями Мокир. Сам он уже долгие годы ждет, что Нобелевка достанется израильскому экономисту и его другу Элханану Хелпману. «Нобелевская премия – это всегда повод для обсуждений и сплетен в академическом сообществе. Теперь и я стал их объектом. Это было очень неожиданно, но я, конечно, сказал, что приму награду, – рассказал 79-летний лауреат. – Но куда важнее, что люди, которых держали в плену, вернулись на родину. Я желаю всем семьям, пережившим это страшное время, как можно скорее оправиться от нанесенной травмы. И я молюсь, чтобы больше никогда не было похищений израильтян».

Джоэль Мокир родился в 1946 году в нидерландском Лейдене в семье голландских евреев, переживших Холокост. Когда ему был всего год, отец, государственный служащий, умер от рака. После этого мать вместе с сыном иммигрировала в Израиль, поселившись в Хайфе. Свою академическую карьеру Мокир начал в Еврейском университете в Иерусалиме – там в 1968 году он получил степень бакалавра по экономике и истории. Затем он продолжил обучение в Йельском университете, получив степени магистра и доктора экономики. Его диссертация была посвящена промышленному росту и стагнации в странах Бенилюкса – это Бельгия, Нидерланды и Люксембург – в период с 1800 по 1850 год. Последующие работы Мокира охватывали все больше экономик европейских стран.

После непродолжительной работы преподавателем в Йельском университете Мокир в 1974 году перешел в Северо-Западный университет, штат Иллинойс, где работает до сих пор. С 2001 года он также является научным сотрудником Школы экономики имени Эйтана Бергласа при Тель-Авивском университете.

На протяжении многих лет он изучал историю европейской экономики, стремясь понять, как страны перешли от случайных открытий к непрерывному процессу технологического развития. В Европе этот процесс начался в XVIII веке, став основой промышленной революции. Мокир называл экономику Европы, существовавшую за несколько столетий до этого, «жестоким захолустьем». В то время страны Ближнего Востока, Северной Африки и империя Сун в Китае добились гораздо больших успехов в медицине, математике, инженерном деле, философии и литературе. Однако их развитие неожиданно замедлилось, позволив европейцам вырваться вперед. Размышления о причинах и привели Мокира к выводам, удостоенным Нобелевской премии «за исследование инновационно-ориентированного экономического роста».

Суть выводов ученого в том, что устойчивый экономический рост обеспечивается не только изобретениями, но и созданием благоприятной среды для непрерывного технологического прогресса. Мокир подробно изложил это в работе «Рычаг богатства. Технологическая креативность и экономический прогресс», выделив факторы, которые способствуют прогрессу.

Одним из важных факторов развития он считает культуру, которая в области технического прогресса в той же Европе выразилась в скептицизме к трудам предшественников – великих греческих и римских философов и врачей, которые столетиями являлись священными. Лишь к 1500 году отношение постепенно начало меняться на скептическое, констатирует Мокир, а 200 лет спустя такие люди, как Коперник, Галилей, Декарт, Ньютон и многие другие, создали новую науку, которая с презрением отвергала классический «канон».

Мокир объясняет готовность европейцев подвергать сомнению и перепроверять любые знания, даже общепризнанные, тем, что они меньше почитали традиции. Это было связано с тем, что они жили в небольших нуклеарных семьях, а не в крупных кланах или расширенных семейных структурах, где традиции имели большее значение.

«Посмотрите на Китай, на мусульманский мир, на Индию, даже на еврейскую цивилизацию в Европе до 1750 года. В основном это очень традиционные общества. У них есть труды предков, которым они поклоняются, и мнение, что люди, которые были до нас, были умнее нас. Если вы хотите чему-то научиться, считали они, вы должны посмотреть на их труды и попытаться понять, что они имели в виду, и тогда вы будете мудры и сможете найти все ответы в старых книгах. Такова точка зрения, от которой европейцы избавились в этот период», – объяснял Мокир.

Однако, подчеркивает он, для успешного внедрения инноваций необходима благоприятная среда. Общество должно быть открытым для новых идей – не только поддерживать любознательность и дискуссии, но и быть готовым к переменам, которые они принесут.

Конечно, не все страны Европы сразу и одинаково осознали важность прогресса. В некоторых из них преследовали новаторов, как это произошло с Джордано Бруно, который был сожжен заживо в Риме в 1600 году. Но все же это была не повсеместная практика – и гонимые новаторы благодаря полицентричности Европы находили пристанище в соседних державах, где вскоре начинали пользоваться их идеями. Постепенно появилась и конкуренция, в условиях которой страны стремились привлечь лучших ученых в свои университеты и королевские дворы. В ответ ученые предлагали все новые и новые идеи, конкурируя друг с другом за рабочие места у своих покровителей. Далеко не все эти идеи были полезны. Однако даже те, что казались удачными, долгое время не могли быть реализованы из-за отсутствия научных знаний.

Людям не хватало знаний, чтобы понять не только как, но и почему работает то или иное изобретение. Например, люди могли создавать паровые двигатели, основываясь лишь на методе проб и ошибок, не понимая законов термодинамики. Ветряные мельницы, которые появились в Средневековье и оказали значительное влияние на развитие хозяйства, долгое время были результатом прикладных, а не научных знаний. Подводная лодка, построенная голландцем Корнелиусом Дреббелем в 1620 году, столетиями не находила широкого применения. И дело было не только в отсутствии необходимых технологий и инфраструктуры для массового производства, но и в нерешенных проблемах с жизнеобеспечением экипажа и навигацией на глубине.

Прорыв произошел лишь тогда, когда два типа знаний – практический и научный – начали взаимодействовать. Научные открытия стали основой для новых технологий, а возникающие технологические проблемы, в свою очередь, стимулировали новые научные исследования. Этот процесс, по мнению Мокира, запустил маховик прогресса, который продолжает работать и по сей день.

Так, на конкретных исторических примерах Джоэль Мокир продемонстрировал, что экономический рост – это не просто сумма капитала и труда, а сложное взаимодействие идей, знаний, культуры и институтов. Он также подчеркнул, что прогресс – это не неизбежность, а результат сознательных действий и выбора общества. Чтобы технологический прогресс сопровождался экономическим процветанием, обществу необходимо постоянно обновлять свои знания. «Это ключ к прогрессу», – убежден Мокир. По его мнению, многие страны могли бы пересмотреть свой подход к образованию. Ученый считает, что некоторые политики придают слишком большое значение тесту PISA, который оценивает знания всего населения в целом. Однако, по его мнению, на прогресс влияет лишь небольшая группа людей, которую необходимо «взращивать». Да, высокий уровень образования должен быть доступен каждому, говорит Мокир. Однако система образования должна выявлять талантливых и творческих людей, которых затем следует отправлять в лучшие университеты для получения образования экстра-класса.

«Сделать это непросто, поскольку некоторые из них могут быть эксцентричными или выглядеть несколько странно. Глядя на них, невозможно сказать, что однажды они создадут всемирно известный технологический бренд», – признает Мокир. Однако он отмечает, что Израилю удалось создать такую систему. «Уровень среднего образования здесь не самый высокий. Но в Израиле действует уникальная система, направленная на выявление и поддержку талантливой молодежи. Она отбирает наиболее способных учеников с высоким уровнем математических способностей и направляет их на лучшие университетские курсы. В израильской армии существует специальное подразделение, которое не только использует этих талантливых людей в военных целях, но и обучает их информатике и материаловедению на самом высоком уровне», – отметил Мокир в одном из недавних интервью.

Мокир стал одним из трех лауреатов премии по экономике памяти Альфреда Нобеля. Из денежного вознаграждения он получит половину – «за выявление предпосылок устойчивого роста посредством технологического прогресса». Вторую половину премии разделят его коллеги-лауреаты Филип Агьон и Питер Хауит, которые создали математическую модель «созидательного разрушения». Эта модель показывает, как новые технологии вытесняют старые, что способствует экономическому росту.

Хотя Джоэль Мокир уже много лет живет за границей и приезжает в Тель-Авивский университет только раз в год для чтения курса лекций, он по-прежнему ощущает себя «израильтянином». «У меня есть израильский паспорт, и мое сердце бьется в унисон с этой страной. Эта награда также неразрывно связана с Израилем», – подчеркнул нобелевский лауреат.