Еврей племени маори

Ему пророчили славу крупного лондонского художника, но он внезапно уехал в Новую Зеландию, став первым евреем на этих островах. Когда живущие здесь племена маори передумали его есть, Джоэль Сэмюэл Поллак развил кипучую деятельность: засадил полязлаками, открыл пивоварню и поучаствовал в первой в истории Новой Зеландии дуэли.

1823 год. Лондон. 16-летнему Джоэлю Сэмюэлю Поллаку есть чем гордиться:его миниатюрные картины выставлены не где-либо, а в Королевской академии художеств. Но его будущее туманно. Да, тонкая живопись пользуется спросом, и его отец, уважаемый лондонский художник Соломон Поллак, в свое время эмигрировавший вместе с женой из Голландии в Британию, мог бы составить протекцию и обеспечить его заказами. Однако ждать не хотелось. И непоседливый парень, за плечами которого была учеба в университетах Британии и континентальной Европы, без особых сложностей устроился на службу в Военное министерство Британии. Артиллерийско-техническое управление, куда его определили, стало отправлять Джоэля с миссиями то в Южную Африку, то на Маврикий и Мадагаскар, то в Северную Америку, то в Европу. Для многих бесконечные тысячи километров по суше и морю были бы сущим наказанием, но не для Поллака. Он быстро понял, что путешествия и освоение новых земель – это его страсть. В еврейской семье Поллаков было две дочери и двое сыновей, и оба мальчика отличались тягой к приключениям и заморским странам.

Набравшись опыта, Джоэль решил, что пришло время навестить брата Абрахама, который на тот момент уже несколько лет жил в Сиднее (и в 1839 году даже стал председателем строительного комитета, который занимался строительством синагоги на Йорк-стрит). В Австралии Джоэль поработал шипчандлером, поставляя товары на судна, но страсть к перемене мест вскоре снова взяла свое – через несколько месяцев бывший художник и служащий военного отдела, а теперь просто путешественник отправился из Сиднея в Новую Зеландию.

Корабль с Джоэлем Сэмюэлем Поллаком на борту прибыл в залив Хокианга в 1831 году. Там уже обосновались миссионеры, уэслиане и методисты, которые с большим рвением распространяли свое учение на аборигенов и не были готовы к новым гостям из Старого Света. Но на тот момент миссионерские секты были настолько заняты делением паствы, что сил ополчаться на Поллака не было, и они приняли его в целом дружелюбно, тем более что в религиозных перетягиваниях каната ни одной из сторон он бы не помог. Способный к языкам, он довольно быстро освоил наречие маори и завоевал их расположение. В отличие от надоевших миссионеров, он не пытался ни в чем аборигенов убедить, а просто с ними торговал. Впрочем, с маори лучше было либо дружить, либо сразу прощаться: побежденных врагов представители этого племени по традиции съедали. Но Поллак быстро стал если не своим, то вхожим в местное «общество»: смеялся над шутками маори, с пониманием относился к каннибалистической традиции, во многом помогал и даже посоветовал выращивать растения и злаки, которые пользуются спросом, для дальнейшей продажи.

Вскоре Поллак стал уважаемым белым и даже получил местное имя, Ваеваероа, что в переводе означало «Длинные ноги», но время от времени племена все равно принимали его за оголтелого колонизатора и стремились отомстить за все беды, которые пришли от «белых»:туземцы очень верили в проклятия, и некоторые из них видели в госте злого духа во плоти. Прижизненных портретов Джоэля не сохранилось. На чернильном наброске Джона Вильямса, созданном в 1845 году и подписанном «Маори обменивают свиней и картофель», со спины изображена приземистая фигура мужчины в светлом костюме и шляпе, берущего товар у трех эмоциональных туземцев. Это был Поллак.

В начале 1832 года вместе со своим слугой Пуи из местных Поллак отправился изучать новые земли и составлять их карты. Через время к ним присоединились еще 10 человек, которые хотели поднабраться опыта общения с белыми и повысить авторитет в племени: чтобы так тесно общаться с иноземцами, нужна была смелость, и такое успешное сотрудничество вызывало уважение. Местные племена принимали Джоэля по-разному:в одном вождь проникся к Поллаку симпатией и даже предложил свою 15-летнюю дочь в жены (правда, девушка сбежала еще до того, как гость успел что-то сказать), а в другом их встретили воинственными голыми танцами, а в глаза бросился частокол с человечьими головами. Что касается личной жизни, тут Поллак, как минимум вначале, вел себя вполне пуритански. «Еще в Сиднее я определил для себя, что общаться с женщинами этой местности не стану, потому что я был ответственным человеком», – писал он.

В какой-то момент в Джоэле-путешественнике снова проснулся бизнесмен. В 1832-33 годах он перебрался к заливу Бей-оф-Айлендс и прикупил у глав маорийских племен пять участков земли общей площадью 4500 гектаров. Некоторые куски земли ему пришлось приобрести у настойчивых и вспыльчивых местных «в нагрузку», для собственной безопасности, чтобы обидчивые местные не заимели на него зуб за то, что им в продаже отказали. Там, на пляже у городка Корорарека, который из-за высокого уровня преступности в XIX веке приобрел репутацию «адской дыры Тихого океана» и вскоре стал городом Расселом, он построил свое имение Парраматта. Конечно, сразу же объявились завистники и обвинили Поллака в том, что он выкупил территории практически за бесценок, но его это мало волновало –Джоэль делал свое дело.

В 1835 году 28-летний парень, у которого уже образовалась неофициальная семья – уважаемый «белый человек» стал жить с одной из маориек (но впоследствии раскаялся в своей «несдержанности»), –открыл первую в истории Новой Зеландии пивоварню в надежде, что местные предпочтут пиво более крепким и опасным напиткам. Он также наладил торговлю льном, древесиной и бакалейными товарами, медленно наращивая капиталы. К слову, торговать с маорийцами было не так уж и выгодно. Местные не спешили рассматривать чужую прибыль как исключительно личную собственность, и Поллак вынужден был щедро делиться своими доходами с аборигенами.

Когда дела с бизнесом были налажены, энергичный Поллак решил использовать свой авторитет для влияния на управление этими землями. Он подписал петицию 1837 года к королю Вильяму IV, прося его о том, чтобы британское правительство со всей серьезностью отнеслось к защите европейских поселенцев на этих землях. Поллак, который отличался литературным красноречием, подробно раскритиковал политику первого официального британского представителя в Новой Зеландии Джеймса Басби (который получал 500 фунтов зарплаты в карман и 200 на подарки местным), утверждая, что он совершенно не помогает европейцам. «Мистер Басби более чем бесполезен в вопросах обеспечения безопасности резидентам», – информировал вышестоящие круги Джоэль. Конечно, личные счеты тут тоже сыграли свою роль:в начале своего пребывания в Новой Зеландии Джоэль очень хотел подружиться с Басби, но тот его избегал и впоследствии, когда Поллака ограбили местные и нужно было договориться о возврате украденного, не спешил помогать. «Отношение еврея к местным не было во всех смыслах продуманным для того, чтобы обеспечить свою безопасность», – отмечал Басби в отчете, связанном с тем ограблением.

Еще один острый конфликт во время пребывания Поллака в Корорареке возник у него с хозяином местной гостиницы Беном Тернером. Уже никто не скажет, что они не поделили, но обвинения звучали самые громкие. Джоэль утверждал, что Тернер – сбежавший заключенный и глава шайки головорезов, сколотивший состояние, наживаясь на пьяных матросах, перепродавая грог и торгуя краденым. Что говорил его оппонент, неизвестно, но вряд ли тот скромно отмалчивался. Их вражда достигла точки кипения и привела к первой дуэли в истории Новой Зеландии. В 1837 году двое мужчин стрелялись на пляже Корорареки – Поллак вышел из этой ситуации невредимым, а Тернер был ранен. Через пять лет в их отношениях снова случился накал, и они снова стрелялись – в этот раз Поллак получил пулю в плечо, а Тернер в щеку.

Вскоре после конфликта с Басби торговые дела Поллака внезапно пошли на убыль. Часть построек из числа его владений местные власти без особого разрешения стали использовать под взрывчатые вещества их военного арсенала. И однажды –случайно или по чьему-либо умыслу – они подорвались, оставив Джоэля без значительной части капитала. Впоследствии Поллак как деловой человек не хотел, чтобы дело сошло виновным с рук, подавал правительству Британии иски о возмещении, оценив свои убытки в 1000 фунтов, но даже с протекторатом представителей высшего света у него ничего не вышло.

В 1838 году Джоэлю все это надоело, и он захотел немедленно проведать родину. Будучи членом Колониального сообщества, он в том же году выступал в Лондоне перед Парламентским комитетом Палаты лордов, рассказывая о колонизации Новой Зеландии –и слушали его с огромным интересом, понимая, что он говорит со знанием дела. Сам того не планируя, Поллак стал экспертом и чуть ли не советником по новозеландской теме. Одну за другой он выпустил две книги с описанием жизни и традиций на этой земле, которые до сих пор считаются авторитетными: «Новая Зеландия: рассказывая о путешествиях и приключениях» (1838) и «Нравы и обычаи новозеландцев» (1840), – в которых содержались удивительно точные географические и этнологические описания этого уголка света. В предисловии к первой книге он отметил, что «обязанность каждого делать все возможное, чтобы обеспечить свой вклад в общую сокровищницу знаний». Снова в жизни Поллака начался бизнес-этап –книги, написанные живым и интересным языком, с талантливыми иллюстрациями автора и поразительными фактами из жизни аборигенов, покорили британцев. Тиражи множились, а с ними росла и популярность автора, но до славы Даниэля Дефо ему было далеко, и гонорары были не такими уж и большими.

Через два года после провозглашения британского суверенитета над Новой Зеландией в 1840 году Поллак туда вернулся. Теперь он меньше занимался исследованиями и больше времени уделял бизнесу, но в 1845 году во время восстания маори против британцев его магазин был разрушен Хоне Хеке, вождем одного из племен. Испытывая куда меньше привязанности к Корорареке, чем ранее, Поллак перебрался в новоназначенную столицу Новой Зеландии, Окленд, где стал управлять таможенным складом и налаживать собственный бизнес по транспортировке грузов морем:тогда очень активно стали развиваться отношения с США, и суда в Калифорнию ходили один за другим. Прожив в Окленде еще два года, в течение которых он снова стал рисовать портреты и даже поработал в должности вице-консула США в Новой Зеландии, Джоэль снова решил переехать. В 1848 году он покинул Окленд и, перебившись год еще где-то, отправился в Сан-Франциско.

Поллак отбыл в Америку на корабле «Фанни» с ценным грузом – 1243 связки бревен на 43 дома, 15 тысяч кирпичей и 8 тысяч черепичных пластин. В те годы в Калифорнии в самом разгаре была золотая лихорадка, но Джоэль отправлялся туда не за золотом и не за приключениями –судя по грузу на корабле, он явно хотел строиться на новой земле. Но чем он там занимался в действительности, уже никто не скажет. В Сан-Франциско Джоэль женился на Мэри Харт, вдове Уильяма Харта, который в свое время также жил в Новой Зеландии, а 17 апреля 1882 года умер и был похоронен на кладбище Лорел Хилл в Пенсильвании.