Еврейский Сноуден

За 40 лет до Эдварда Сноудена военный аналитик Даниэль Эллсберг передал журналистам доказательства 25-летней агрессии США во Вьетнаме: «краденые выборы, вранье и сплошные убийства». За разглашение секретных документов его хотели убить, потом – запрятать в тюрьму на 115 лет, но в итоге оправдали. Так еще в 70-х Эллсберг пытался убедить мир, что на слово ни одному правительству верить нельзя.

Летом 1967 года по заданию министра обороны Роберта Макнамары началась подготовка секретного доклада «Американо-вьетнамские отношения, 1945–1967: Исследование». Проект был масштабным: полтора года, 36 аналитиков, 7000 страниц, 47 томов. В работе принимали участие сотрудники центра стратегических исследований RAND в Санта-Монике, среди которых оказался и ученый-экономист Даниэль Эллсберг. Данных было много, и они были настолько специфическими, что сориентироваться в них быстро мог только посвященный, но Эллсберга сложно было назвать новичком. Он два года проработал в ранге старшего офицера связи при американском посольстве в Сайгоне, а накануне этой затяжной командировки его привлекали к разработке планов по эскалации войны в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Как очевидец Эллсберг знал о предмете нового секретного исследования всё. Он сразу понял, что у него на руках оказались неоспоримые «доказательства 25-летней агрессии, разорванных соглашений, обмана, “краденых” выборов, вранья и убийств». В течение долгих лет американское правительство методично обманывало своих же граждан, расширяло военное присутствие вместо обещанного сокращения и посылало американцев на чужую войну, которая к безопасности их страны особого отношения не имела. Даниэль и раньше не строил иллюзий, а теперь наконец-то знал о преступлениях детально и достоверно. Он твердо решил: сенсационные документы не должны пылиться в архивах – их нужно использовать для прекращения войны.

Копировать бумаги в рабочей обстановке было невозможно. Как ему удалось пронести папки мимо охраны – до сих пор загадка. Вплоть до самого рассвета Эллсберг множил страницы на ксероксе, который стоял в офисе одного из маленьких рекламных агентств в Западном Голливуде – туда его провел старый знакомый, бывший сотрудник RAND. «Это была огромная машина, очень современная по тем меркам, но ужасно медленная по сегодняшним, – вспоминал Даниэль Эллсберг в своих мемуарах. – Она копировала по одной странице, и каждый раз приходилось довольно долго ждать. Я пытался печатать разворотами, но тогда текст в середине плохо читался. К счастью, страницы были скреплены железными кольцами, я их снял и разобрал доклад на листки». Дело было не столько в медлительности принтера, сколько в количестве страниц, но Эллсберг справился. Теперь он колебался – познакомить с этими бумагами только политиков антивоенного крыла или открыть ящик Пандоры перед публикой и стать врагом собственного правительства?

Его мама, ашкеназка Адель Эллсберг, конечно, не хотела, чтобы ее сын когда-либо стоял перед таким выбором и вообще сталкивался с политикой. Она мечтала, чтобы Даниэль, который появился на свет 7 апреля 1931 года, стал пианистом. Мальчик и действительно оказался способным к музыке, но к наукам его тянуло намного сильнее – видимо, любовь к расчетам ему досталась от отца-инженера. Когда парню было 15 лет, мама вместе с сестрой погибла в автокатастрофе – папа заснул за рулем, везя их на машине. Больше за пианино Даниэль не садился никогда. Теперь его спасением от тяжелых мыслей стала учеба.

После средней школы талантливый подросток получил стипендию в Гарвардском университете. Он закончил его с отличием в 1952 году со степенью бакалавра в области экономики и дипломной работой о принятии решений в условиях неоднозначности. В течение следующего года по стипендии имени Вудро Вильсона юный Эллсберг продолжил обучение в Кембриджском университете, а в 1954 году пошел в армию и три года отслужил в морфлоте, вернувшись домой в звании лейтенанта.

В армии смышленого парня приметили – через два года он уже был сотрудником серьезнейшей корпорации RAND. Вскоре Даниэль уже консультировал Министерство обороны и Белый дом по вопросам ядерной стратегии и принимал участие в разработке решений разных острых ситуаций, в том числе и во время Карибского кризиса. «Меня привлекли в RAND, потому что в те годы корпорация была в авангарде разработки “теории принятия решений”, а именно это и было темой моей диссертации. Там я стал заниматься вопросами индивидуальных решений, которые принимаются в условиях неизвестности, в отношении [...] одного вопроса: начинать или не начинать мировую ядерную войну, – говорил позже Эллсберг. – Мои исследования обеспечивали мне доступ к данным, закрытым для простых граждан. Информация о планах, связанных с ядерной войной, легла на душу тяжелым камнем, и моя жизнь уже никогда не была прежней». Эллсберг сотрудничал с правительством и продолжал заниматься теорией игр – темой, которую затронул еще в дипломе. Он работал под началом будущего Нобелевского лауреата, экономиста Томаса Шеллинга и в 1961 году первым описал эффект неоднозначности в теории принятия решений, получив степень доктора философии в Гарвардском университете.

Суть «парадокса Эллсберга», а именно так стала называться его теория, проста – людям не нравится полагаться на авось, и известные вероятности они всегда предпочитают неизвестным. В деле, на которое он решился в конце 60-х, вероятности были как раз вполне известными, хоть и неприятными. Его жизнь могли сделать невыносимой, дать ему огромный тюремный срок, убить, но Эллсберг верил в победу. Работая на проекте и уже понимая масштаб неправды, которой правительство Штатов прикрывало свои действия во Вьетнаме, он, бывший солдат и фактический сотрудник оборонной индустрии, превратился в яростного критика военных действий и стал все чаще бывать на антивоенных митингах. Эллсберг увлекся трудами Ганди и Мартина Лютера Кинга, познакомился с Рэнди Кехлером, бывшим студентом Гарварда, который тоже служил во Вьетнаме, а потом стал ярым пацифистом и членом Лиги противников войны. «Их пример заставил меня задуматься: “А что я могу сделать, чтобы остановить эту войну?”», – вспоминал Эллсберг. Ответ пришел сам собой.

Эллсберг сначала хотел договориться внутри системы. Он отправился в Сенат и там пытался найти того, кто поможет сделать документы рычагом влияния, но без публичной огласки. Он подходил к Генри Киссинджеру, который был знаком ему еще по Гарварду и на тот момент оказался большой фигурой в политике – с января 1969 года он служил советником президента Ричарда Никсона по национальной безопасности.

В августе 1970 года Эллсберг пообщался с Киссинджером с глазу на глаз и спросил, знает ли тот о существовании «Бумаг Пентагона». Советник ответил, что они у него есть, но повода их прочесть еще не возникало. Тогда Эллсберг сказал, что ознакомиться с ними нужно как можно быстрее, но Киссинджер ответил, что не уверен, будет ли там действительно что-то стоящее. «Мое сердце упало. Я подумал: “О Боже, он такой же, как и все до него. Они все считают, что история страны начинается с их администрации”». Тогда Эллсберг пошел к Уильяму Фулбрайту, председателю Комитета сената по международным отношениям и на тот момент противнику войны во Вьетнаме, кратко описав ему суть доклада. Фулбрайт попросил Даниэля поделиться примером разоблачения, которое может стать сенсационным – но это было невозможно, в отрыве друг от друга фрагменты не обладали той убеждающей силой, и чтобы понять всю картину, одной детали было недостаточно. Уговорить сенатора тоже не удалось.

Тогда Эллсберг отложил четыре последних тома, в которых речь шла о новых дипломатических шагах для освобождения военнопленных, а все остальные отнес журналисту The New York Times Нейлу Шихану. В течение трех следующих месяцев в номере отеля Hilton группа газетчиков под охраной анализировала ворох документов, способных подорвать политическую стабильность и вес США в мире. Когда 12 июня 1971 года вышел первый материал о «Бумагах Пентагона», казалось, что по авторитету Штатов нанесли самый крупный удар в современной истории. Окружение президента и сам республиканец Никсон, конечно, были в бешенстве, но быстро организовались и успокоились – во-первых, все описанное происходило еще при других главах государства и не особо касалось нового правительства, а во-вторых, стало удобным поводом лишний раз покритиковать демократов. Но для порядка в суд они все-таки обратились, требуя остановить публикации. Печатать разоблачающие бумаги газетам The Times и подключившейся The Washington Post сначала запретили, а потом разрешили.

За эти статьи The New York Times в 1972 году получила Пулитцеровскую премию, а вот Даниэль Эллсберг был арестован и отдан под суд. Генри Киссинджер, которого это разглашение разозлило еще больше, чем президента, не жалел оскорблений в адрес Эллсберга и назвал его «самым опасным человеком в Америке, который должен быть остановлен любой ценой». Он считал, что аналитик может раскрыть и куда более важную информацию об атомных разработках и сорвать дипломатические переговоры. Говорят, Киссинджер даже хотел «убить» Эллсберга, но Никсон сказал, что «уничтожить» его можно другими способами – очернить и доказать ненормальность.

Военному аналитику грозило 115 лет лишения свободы за действия, которые привели к утечке данных государственной важности. Но доказательства вины и ненормальности, которые собирали с нарушением всех этических норм, через незаконную прослушку и обыски без ордеров, судья не посчитал правдивыми и весомыми. Он был вменяем и невиновен. Даниэль Эллсберг вышел на свободу живым и, как и мечтал, стал свидетелем скорого окончания войны во Вьетнаме.

Конечно, в RAND ему больше работать не пришлось – теперь он читал лекции и писал книги. И хотя времени стало больше, жена и трое детей, как и прежде, видели его редко: после всего пройденного антивоенные кампании и борьба за правду значила для него больше, чем спокойные семейные вечера. Или он просто не мог позволить себе расслабиться. В 2002 году Эллсберг выпустил книгу мемуаров о периоде Вьетнамской войны и «Бумагах Пентагона», а после того как Джордж Буш стал расширять военное присутствие в Ираке, начал выступать против него.

Когда Джулиан Ассанж и Эдвард Сноуден раскрыли очередные секреты правительства США и других стран, Даниэль Эллсберг, конечно, за них заступился. Эллсберг, ученый и военный аналитик, получивший почетные награды – премию Риденаура «За смелость» и альтернативную Нобелевской премию «За правильный образ жизни», – поддержал поборников правды (или любителей скандалов и адреналина) нового поколения.

В 2009 году его жизнь и смелый шаг против системы был положен в основу неигрового фильма «Самый опасный человек в Америке: Даниэль Эллсберг и документы Пентагона». Фильм был номинирован на «Оскар» в категории «Лучший документальный полнометражный фильм», но проиграл картине «Бухта» о массовом истреблении дельфинов ради мяса.

Те самые «Бумаги Пентагона» были полностью обнародованы в 2011 году в честь 40-летия с момента их первого освещения в прессе. Для Даниэля они с самого начала не были инструментом борьбы против правительства – они должны были остановить одну войну, не допустить новые и научить людей думать. «“Бумаги Пентагона” сделали многое для делегитимизации войны, – писал он. – Президенты все время врут. Не время от времени, а постоянно. Не все, что они говорят, это ложь, но любое из того, что они скажут, может оказаться ложью. И благодаря “Бумагам Пентагона“ люди это поняли». Вернее, ему казалось, что поняли.