Шестнадцать жизней

Из ада, созданного матерью-шизофреничкой, ее спасали сразу 16 внутренних «я». Но грубый Сид, утонченная Вики, боящаяся христиан Нэнси и другие личности мешали художнице Ширли Мейсон быть собой. История этой болезни легла в основу книги, сериала и фильма, прославила и доктора, и пациентку, вот только никому особо не помогла.

Она часто оказывалась в странных местах, не понимая, как туда попала. Замечала, что ее картины дорисовывал кто-то другой – в чуждом ей стиле. Выслушивала обвинения в том, чего не делала. До 32 лет скромная художница Ширли Ардель Мейсон просто не осознавала, что была не единственной личностью в собственном теле. Впрочем, девушка, конечно, понимала, что с ней что-то сильно не так. Провалы в памяти и необъяснимая тревожность преследовали ее с детства. В студенческие годы все обострилось – в июне 1944 года руководство Средне-Западного педагогического колледжа отправило ее, талантливую 21-летнюю студентку факультета изобразительных искусств, домой. До тех пор, пока психиатр не подтвердит ее полноценность. Шансов на это было мало.

Ширли снова оказалась под одной крышей с престарелыми родителями – отстраненным Волтером и властной Мартой. Марта страдала параноидальной шизофренией, и много позже ее муж это подтвердит. Женщина гадко злословила за спинами соседей, но эти пакости не шли ни в какое сравнение с тем, что она методично делала со своей главной жертвой – единственной дочерью. Клизмы ледяной водой без права отойти в туалет, удушение, запирание в сундуке, побои, связывание, изнасилование, вечные угрозы. Что бы ни происходило за закрытой дверью, Ширли неизменно твердила, что ее мать – гениальная и прекрасная, самая лучшая в мире. На всякий случай Марта грозила дочери жуткими последствиями в случае, если та разоткровенничается. Ей ожидаемо не хотелось вести дочь к психотерапевтам. Они с мужем вообще называли их шарлатанами: «Им бы только внушить».

Тем не менее в 1945 году Ширли все-таки попала к психиатру Корнелии Уилбур. Они встретились пару раз, но работа оборвалась: однажды девушка сильно простудилась и попросила мать набрать врача с извинениями, что не получается прийти. Марта сделала вид, что звонит, но на самом деле разговаривала с безмолвной трубкой, после сообщив, что доктор временно приостанавливает все встречи. Об этом Марта поведала дочери через три года, перед смертью от рака. После материнской кончины Ширли смогла вернуться к психотерапии. В 1954 году она отыскала доктора Уилбур, и сеансы возобновились.

В интеллектуальном плане Ширли была особенной – IQ 170 и глубокие знания в искусстве и психологии выделяли ее на фоне сверстниц. Но страхи, подавленность и замкнутость не отпускали. В таком состоянии Ширли было сложно найти близких людей. Отрешенность усиливалась безденежьем. Отец повторно женился и финансово не помогал. Скромная преподавательская зарплата в Колумбийском университете, куда ее пригласили, и продажа картин позволяли Ширли сводить концы с концами – но только если деньги внезапно не пропадали, что случалось частенько. Одновременно с этим в ее шкафах порой появлялась одежда, которую она сама никогда не купила бы – шикарные яркие платья. А еще она часто находила рядом с собой осколки ваз и хрупких статуэток, хотя не помнила, чтобы что-то била.

На очередном сеансе с доктором Уилбур выяснилось, что стекло колотила Пегги Лу – субличность Ширли. Она была эмоциональной девочкой, которая злилась и крушила все вокруг. А еще – любила путешествовать, именно поэтому мисс Мейсон часто оказывалась в странных местах вдали от дома. Через несколько приемов к психотерапевту вышла вторая субличность, француженка Вики ­– самая спокойная среди всех, утонченная, любящая шик. Она знала все обо всех личностях и чуть ли не управляла их выходом. Это она совершала все те дорогие покупки, из-за которых переживала Ширли. Она же рассказала про Пегги Энн, очень похожую на первую Пегги, но со светлыми волосами и более тактичную. Все эти субличности появлялись в те моменты, когда главному «я» требовалось спасение от переживаний.

Об ужасах, которые творились в семье Ширли, первой заикнулась Пегги Лу, но продолжать отказалась. Чтобы выяснить, что же случилось на самом деле, доктор использовала инъекции тиопентал натрия – в больших дозах он убивал, а в малых становился «сывороткой правды». Позже установили, что это средство «замешано» в создании ложной памяти, но тогда об этом не знали. Несколько лет Корнелия при помощи этих уколов добывала из своей пациентки «отрывки прошлого». Воспоминания лились рекой, но с ними укреплялась и зависимость от препаратов. Отказ от инъекций приводил к тому, что Ширли становилась еще более нервной – и доктор вновь щедро выписывала нужные препараты.

Доктор Корнелия стала чуть ли не лучшей подругой Ширли. Девушка вела дневник и мечтала стать психоаналитиком, Корнелия полностью поддерживала ее, плюс помогала продавать картины. Особой дистанции не было – если они проводили вместе несколько дней, доктор могла залезть в постель к Мейсон с миостимулятором, чтобы попробовать проверить реакцию мышц на разряд тока, тоже в рамках лечения. Позже Корнелию обвинят в нарушении врачебной этики, но пока на это внимания никто не обращал.

Психотропные вещества «выпускали» новые субличности. В их числе оказались большие любители спорта, плотники Майк и Сид, музыкальная и величественная Ванесса, а также крайне религиозная и вечно критикующая «главную личность» Клара. А еще стало известно, что мама насиловала не только Ширли, но и соседских девочек во время игры. Для Корнелии Уилбур девушка была стратегически важной пациенткой: подобных случаев в медицинской практике не было, и если получилось бы доказать реальность этой невероятной истории научному сообществу, это было бы сенсацией и гарантией славы. Она договорилась с Ширли, что ее случай будет положен в основу книги, и та согласилась.

Работа шла, но мисс Мейсон лучше не становилось. В 1958 году Ширли написала своему доктору письмо на четыре страницы – но не от руки, а на машинке. В нем она сообщала, что на самом деле все не так, как она рассказывала, и что множественных личностей у нее нет. «По сути, я врала», – признавалась Ширли. В письме она говорила, что докопаться до сути можно только тогда, когда они перестанут демонизировать ее маму. Мол, та действительно была нервной женщиной и слишком ее опекала, только не насиловала – это не больше чем выдумка, вдохновленная «сывороткой правды». «Я поняла, что вам интересно, и продолжала», – писала девушка в письме. Только вот неясно, кто это был на самом деле – настоящая, цельная Ширли или окруженная субличностями прежняя запуганная девочка, которая везде и всегда выгораживала мать. Как бы там ни было, терапия продолжилась с еще большей интенсивностью. При финансовой поддержке Корнелии девушка сняла крошечную квартиру неподалеку от кабинета доктора, чтобы не тратить время на дорогу.

Сеансы продолжались, «в пятно» вышли еще несколько личностей: «бабушка» Мэри, жизнерадостная Марджори, эмоциональная писательница и художница Марсия, апатичная ко всему Сивилла Энн, очень религиозная и избегающая католиков Нэнси Лу, малышка Рути и пугливая Элен. Последней из них была Безымянная Блондинка – оптимистичная девочка-подросток, которая появилась в 1946 году. Все они вели себя совершенно по-разному. Ширли со временем перестала принимать тиопентал натрия и вроде как пошла на поправку. В 1965 году доктор Уилбур официально признала ее «излечившейся».

В 1973 году в США вышла книга «Сивилла», автором которой стала Флора Рета Шрайбер. Доктор Корнелия понимала, что у нее никогда не получилось бы оформить историю своей пациентки должным документально-художественным образом, поэтому обратилась за помощью. Личность Ширли скрыли за псевдонимом Сивилла Изабел Дорсетт. Сменили и имена родных, но сама история была изложена документально – по версии, которую поддерживала доктор Корнелия. Книга стала мировым бестселлером – за первые годы было продано более шести миллионов экземпляров книги. А в 1976 году на экраны вышел одноименный мини-сериал по его мотивам – его посмотрел каждый пятый американец. В 2007 году документальный роман экранизировали снова, но уже как фильм, под тем же названием.

Общество гудело, Ширли все крепче запечатывалась от мира – она уехала в Кентукки и посвятила себя живописи. Действительно ли она страдала от диссоциативного расщепления личности или боролась с другими психическими проблемами, уже было неважно. Для всех она стала той, в ком жили 16 человек. Перед смертью Шрайбер попросила снести все сохраненные ею материалы – клинические аудиозаписи и дневники Ширли – в архив. Так и сделали. В 1998 году двое энтузиастов решили провести расследование и раскопали, кем была Сивилла в настоящей жизни. Но поговорить с ней не успели. За несколько месяцев до этого Ширли Мейсон скончалась от рака груди в своем двухэтажном сером бунгало, где жила одна. Докторов она не любила и лечиться отказалась. Последние дни за ней ухаживали приходящие медсестры, нанятые приятельницей. Свой секрет Ширли раскрыла ей всего за две недели до смерти.

В научном мире к истории Мейсон отнеслись с недоверием. Некоторые даже обвинили Корнелию Уилбур в манипуляциях: мол, девушка была истеричной и легко внушаемой, чем и воспользовалась доктор. Этой точки зрения придерживался психиатр Герберт Шпигель, который тоже одно время работал с Ширли. По его словам, писательница Шрайбер приглашала его в соавторы книги, а когда он отказался, не видя в этой истории случая «множественной личности», вспыхнула: «Но тогда у нас не будет книги! Издатели этого хотят, иначе продаваться не будет!»

Даже на фоне таких слухов Уилбур оставалась авторитетом в психиатрии и позже консультировала коллег в лечении Билли Миллигана, у которого обнаружили 24 личности. Через два десятка лет после смерти доктора вышла книга Дэбби Натан, ставящая под сомнение реальность диагноза Мейсон и всего, что было с ним связано. Исследовательница утверждала, что Ширли вообще страдала пернициозной анемией, на фоне которой и развились психологические проблемы. Доктор Уилбур это якобы знала, но предпочла проигнорировать – искать субличности было куда интереснее. И прибыльнее.