Бриллиантовый террор

Начав юность с тюрьмы и ссылки, она жаждала крови во имя революции. Это она помогла взорвать карету министра Плеве, она же смастерила бомбы, разорвавшие на куски генерал-губернатора Москвы. Не справилась Дора Бриллиант лишь с настигнувшим ее чувством вины – в 30 лет сошла с ума и умерла в психбольнице.

Дора Вульфовна Бриллиант родилась в 1879 году в Херсоне в еврейской купеческой семье. Еврейские купцы имели большое влияние в городе и на достаток не жаловались. Семья Доры была ортодоксальной, но сама она выросла далекой от религии предков. Религиозным в ней было только стремление к жертвенности, романтическая готовность положить свою жизнь на алтарь некой высшей идеи. Вскоре история России ей такую идею предоставила.

Но сначала она отучилась в еврейской школе для девочек и закончила четыре класса херсонской гимназии. В 1898 году, после смерти матери, Дора Бриллиант поступила на акушерские курсы при Юрьевском университете. Она решила помогать женщинам приносить в этот мир новую жизнь. Могла ли она тогда предположить, что совсем скоро окажется среди тех, кто будет эту жизнь отнимать?

Осенью 1900 года Бриллиант переехала продолжать учебу в Киев, где попала в бурю студенческих волнений. Учащиеся Киевского университета протестовали против злоупотреблений администрации и отчисления своих сокурсников без всяких на то оснований. Дело кончилось массовыми задержаниями. В итоге 183 студента были отданы в солдаты, а 217 – посажены в карцер. Против новых репрессий была объявлена общая студенческая забастовка, а 11 марта состоялась совместная демонстрация рабочих и студентов, в которой приняла участие Дора Бриллиант. Девушку арестовали и посадили в Лукьяновскую тюрьму. Бриллиант пробыла здесь недолго, но ужас замкнутых, давящих стен, мрака и вони глубоко запечатлелся в ее сознании.

Неблагонадежную студентку решили выпроводить из Киева. Сначала она переехала в Кишинев, затем несколько месяцев прожила в Екатеринодаре, современном Краснодаре, потом остановилась в Полтаве. Здесь она познакомилась со «старейшинами» революционного движения России: Петром Николаевым – членом Ишутинского кружка, уничтоженного властями после неудачной попытки покушения на Александра II, «бабушкой русской революции» Екатериной Брешко-Брешковской и одним из основателей Боевой организации партии эсеров Григорием Гершуни.

Новые знакомые обратили впечатлительную, жаждущую миссионерства девушку в свою религию – революцию. Она стала посещать собрания эсеров, вошла в местный комитет партии, начала вести архив социалистов-революционеров. Наконец Дора почувствовала себя причастной к чему-то действительно важному. Да что там – великому! С каждым месяцем это ощущение росло. А тут произошло и еще одно знаковое для девушки событие – встреча с эсером-боевиком Алексеем Покотиловым, бывшим студентом Киевского университета. Их связала крепкая дружба, возможно, даже любовь. Сын потомственного дворянина, он так же, как и Дора, фанатично поверил в революцию и стремился принять ради нее мученическую смерть.

Вскоре Доре захотелось большего – и она включилась в работу Боевой организации. Члены этой ячейки как раз вынашивали планы по убийству уфимского губернатора Николая Богдановича, ответственного за расстрел демонстрации бастующих рабочих в Златоусте. В мае 1903 года все задуманное было осуществлено – Богданович был расстрелян во время прогулки в городском парке. Дора вдохновенно печатала и распространяла листовки, сообщая об «очередной победе на пути к революции».

Осенью срок высылки Бриллиант был окончен и она вернулась в Киев. Здесь через Покотилова она познакомилась с лидером Боевой организации Борисом Савинковым. «Маленького роста, с черными волосами и громадными, тоже черными глазами, Дора Бриллиант с первой же встречи показалась мне человеком, фанатически преданным революции», – пишет Савинков в своих воспоминаниях.

Комитетская работа к тому времени опостылела девушке – она хотела стать полноправным членом Боевой организации. Дора мечтала лишь о том, чтобы принести себя в жертву революции, распалясь, говорила, что видит смысл собственной жизни только в одном – терроре. Савинков, считая, что такой человек станет ценным сотрудником для Боевой организации, принимает Дору Бриллиант в ряды полноправных членов террористической ячейки.

Началась подготовка к покушению на министра внутренних дел Вячеслава Плеве, которого революционеры считали попустителем еврейских погромов в Кишиневе в апреле 1903 года. Разрабатывал операцию один из создателей Боевой организации и по совместительству тайный агент полиции Евно Азеф. Координатором назначили Савинкова. Было решено уничтожить министра, бросив бомбу в его карету во время поездки по городу. Однако 18 марта 1904 года никто из трех террористов, поджидающих Плеве, не успел бросить бомбу в его карету, когда та проезжала мимо. Подготовка к новому теракту заканчивается трагически для близкого Доре Покотилова. Собирая взрывное устройство в петербургской гостинице «Северная», он случайно разбил колбу с зажигательной смесью и подорвал себя. После смерти друга Дора, и без того печальная и молчаливая, стала еще более замкнутой и отрешенной.

В новой попытке убить Плеве Доре была отведена особая роль. Вместе с Савинковым они сняли квартиру на улице Жуковского. Дора изображала из себя бывшую певичку, сбежавшую из «Буффа» и прибившуюся к состоятельному мужчине, Савинков – представителя крупной английской фирмы по продаже велосипедов. Хозяйка квартиры поверила в разыгранный парой террористов спектакль и даже предлагала Доре найти вариант получше среди ее знакомых.

Тем временем Савинков и Бриллиант выслеживали маршруты передвижения Плеве по городу. Во время их «совместной жизни» Савинков заметил странное противоречие, уживающееся в голове Доры: она одновременно желала убийства Плеве и в то же время боялась его. Как пишет Савинков, «она не могла примириться с кровью, ей было легче умереть, чем убить». Терзаемая сомнениями, Дора умоляла Савенкова позволить ей быть одной из метальщиков. «Почему не хотят пустить меня на выход? – спрашивала она с чувством горькой обиды. – У меня достаточно гордости, чтобы вот так сложить руки, не дрогнуть, не показать врагу самую крошечную слабость, ничтожную робость».
Но бросить бомбу ей не позволили. Пятнадцатого июля 1904 года это сделал Егор Созонов. Плеве был убит.

После этого Дора Бриллиант и другие участники покушения уехали за границу. Здесь готовился новый акт террора – на этот раз жертвой был избран великий князь Сергей Александрович, московский генерал-губернатор, дядя Николая II. В самом начале своего губернаторства он издал указ о выселении из Москвы значительной части евреев. Затем был частично ответственен за давку, случившуюся во время коронации его племянника в мае 1896 года. Приехав в Москву, Дора вновь рвется принять прямое участие в убийстве. Но ей вновь отказали, поручив лишь подготовить и сохранить до теракта две бомбы – для Ивана Каляева и Петра Куликовского.

Случай бросить бомбу в великого князя представился Каляеву, однако он этого не сделал – увидел, что вместе с великим князем в карете находится его жена Елизавета Фёдоровна и малолетние племянники. Но уже 4 февраля князь выехал из Кремля один, и на этот раз Каляев бросил «адскую машину». Тело губернатора разорвало на куски.

Савинков свидетельствует, что после убийства Сергея Александровича Дора Бриллиант рыдала у него на груди, постоянно твердя, будто в припадке: «Это я его убила, я!» Савенков думал, что она имеет в виду Каляева – первоначально предполагалось, что он тоже погиб, но Дора оплакивала великого князя.

Плакала Дора вновь, когда в октябре 1905 года узнала, что Боевую организацию планируется распустить. Фактически этого не произошло, но стать самой исполнительницей теракта Доре так и не пришлось. Организованные Савинковым в конце 1905 года в Санкт-Петербурге лаборатории по производству динамита были обнаружены полицией. В одной из них Дору Бриллиант арестовали с оболочками для бомб.

Революционерку осудили по статьям «о преступных деяниях против Священной Особы Императора и членов Императорского дома», после чего посадили в Петропавловскую крепость. Пережитый уже однажды кошмар тюремного заключения на этот раз оказался физически и психически невыносим для истощенной душевными муками девушки. Со слов Прасковьи Ивановской, также входившей в Боевую организацию, однажды ночью у Доры внезапно погасло электричество, и в наступившей непроницаемой тьме вдруг что-то звякнуло. Дверь с шумом распахнулась и в камеру со свечами вошли охранники. Дора появление света не замечала. Ей казалось, что на нее обрушивается «темная чудовищная масса». Девушка оцепенела от ужаса, «и нечеловеческий крик пронесся в угрюмых стенах Петропавловки».

После этого случая Дора Бриллиант сошла с ума. Из тюрьмы ее перевели в психиатрическую больницу святого Николая Чудотворца, где, постоянно умоляя дать ей яду, она умерла в октябре 1907 года. По поводу кончины Бриллиант Савинков в «Воспоминаниях террориста» написал: «В ее лице Боевая организация лишилась одной из самых крупных женщин террора».