Поставщик летающих танков

На днях были снова «найдены» его останки – Матвея Шенкмана, наладившего массовое производство главного советского штурмовика Ил-2. Впервые останки легендарного инженера, спасшего Советскую армию, нашли еще в 2017-м.

В марте 38-го на стол Сталина и Ежова легла совершенно секретная шифрограмма от входившего в состав «особой тройки НКВД» Ефима Евдокимова – активного исполнителя сталинских репрессий. «Директор авиазавода в Таганроге Шенкман Матвей Борисович приказом Наркомата переводится на другой завод – мы об этом ничего не знали. На Шенкмана имеется компрометирующий материал о его связях с некоей немкой Шефтер – она работала у Шенкмана, когда тот был на Подольском заводе, ее дочь и сын арестованы НКВД. В Подольске якобы связан был также с Богомоловым, жена которого являлась сестрой Гамарника. В таком роде и другие весьма подозрительные связи, требующие энергичной проверки НКВД». Вывод был простой: «С арестом его непонятно почему Таганрог задерживался. Он якобы выехал по приказу Кагановича. Но у меня впечатление, что он из Таганрога просто смылся».

Тем временем Шенкман прибыл на авиазавод в Воронеже и даже не подозревал, что решается его судьба. Сталин сделал на той шифрограмме лишь рукописную пометку: «Арестован или нет?» Отсутствие прямых указаний вождя и двойственный смысл вопроса оказались для Шенкмана спасительными. Через несколько лет грамотные действия Шенкмана стали спасительными уже для советской авиации в годы войны с Германией. Именно этот блестящий инженер наладил в Воронеже выпуск Ил-2 – самого массового самолета в истории, а позже сумел эвакуировать завод и продолжить собирать самолеты почти в чистом поле недалеко от Куйбышева.

Матвей Борисович Шенкман родился в 1899 году в городе Овруч Житомирской области в семье ремесленника. Получив начальное образование, Шенкман переехал в Киев и устроился подмастерьем в слесарную мастерскую. В ноябре 1918 года он вступил добровольцем в Красную армию. Воевал с Петлюрой и Юденичем. В армии заметили способного паренька и отправили учиться сначала в броневую автомобильную школу, а в 1922 году – в Ленинградский технологический институт.

После завершения учебы Шенкмана направили на завод «Большевик», где он прошел путь от инженера-конструктора до начальника цеха. Затем последовали руководящие должности на различных заводах, в том числе и вновь создающихся – он лично закупал оборудование за границей и запускал производство. Последние поездки в Германию в начале 30-х были связаны уже непосредственно с авиацией – в 1936 году Шенкман был назначен директором Таганрогского авиационного завода. Проработал он там два года.

В 1938 году его назначили директором воронежского авиационного завода № 18 им. Ворошилова – действительно приказом Кагановича. По воспоминаниям сотрудников Шенкмана, он был абсолютно не похож на типичного руководителя: ходил по цехам, разговаривал с рабочими, выяснял проблемы – на проводимых совещаниях ситуацией часто владел лучше начальников цехов. Распространенную переработку считал не только неэффективной, но и пагубной для производства – призывал лучше организовывать рабочий процесс в установленные часы. И еще один важный факт: репрессированных в возглавляемом им коллективе не было. Говорят, что Шенкман добился приема у Сталина и уговорил его подписать специальное указание, запрещавшее работникам НКВД находиться на территории завода.

В 1941 году Шенкман запустил на заводе № 18 промышленное производство новейшего советского штурмовика Ил-2. С началом войны темпы производства были увеличены до 18 самолетов в день. Однако стремительное наступление гитлеровцев на Воронеж поставило вопрос о немедленной эвакуации авиазавода. В кратчайшие сроки Шенкман перебросил под Куйбышев производственные мощности, технику и людей. Составы отправлялись группами: специалисты и рабочие были разделены в зависимости от очередности сборки узлов штурмовика – вместе они отправлялись в вагонах прямо с оборудованием и, прибыв на место, без промедлений приступали к сборке. Шенкман лично помогал на всех этапах: занимался и разгрузкой оборудования, и оснащением цехов, и снабжением материалами, и расселением людей.

Приказ об эвакуации завода из Воронежа был подписан 10 октября 1941 года, а уже 10 декабря был опробован в небе первый штурмовик Ил-2, собранный под Куйбышевом. С этого дня ежедневно в небо поднимался новый самолет, что было пределом возможностей при имеющейся в первые недели инфраструктуре. Но времени на раскачку никто не предусматривал. По соседству с Шенкманом схожую задачу решал директор эвакуированного в Куйбышев Московского авиазавода № 1 Анатолий Третьяков, собиравший МиГи. Оба директора 23 декабря 1941 года получили послание из Москвы: «Вы подвели нашу страну и нашу Красную армию. Вы не изволите до сих пор выпускать Ил-2. Самолеты Ил-2 нужны нашей Красной армии теперь как воздух, как хлеб. Шенкман дает по одному Ил-2 в день, а Третьяков дает по одному или два МиГа. Это насмешка над страной, над Красной армией. Нам нужны не МиГи, а Ил-2. Если 18-й завод думает отбрехнуться от страны, давая по одному Ил-2 в день, то жестоко ошибается и понесет за это кару. Прошу Вас не выводить правительство из терпения и требую, чтобы выпускали побольше Ил-2. Предупреждаю последний раз. СТАЛИН».

Не впадая в панику, Шенкман собрал совещание, на котором присутствовали абсолютно все работники и специалисты завода. Доведя телеграмму до коллектива и выслушав каждое мнение, в заключительном слове Шенкман произнес: «Мы не должны подвести страну». В ответной телеграмме Сталину Шенкман указал на причины невыполнения плана: «Разместились на недостроенной части завода. Нет корпуса агрегатных цехов, кузницы, заготовительно-штамповочного корпуса, компрессорной. Кроме того, отсутствуют воздух, тепло, кислород и жилье для рабочих».

Несмотря на это, уже к Новому году в Москву был отправлен целый эшелон самолетов. Трудились все. Рабочие подключали даже своих жен и детей. Организаторские способности Шенкмана помогли привлечь к станкам людей, не имевших до этого никакого представления об авиации. Усилиями этих людей завод и сделал невозможное. При этом не было никакого нажима, запугивания, угроз или размахивания пистолетом – всего того, что часто происходило на других заводах оборонной промышленности того времени. Успехам завода способствовал непререкаемый авторитет Матвея Шенкмана, его человеческие качества и готовность взять всю ответственность на себя.

К концу января 42-го завод ежедневно выпускал уже по семь самолетов, а к марту – больше 80. К маю план был перевыполнен, завод ликовал. Но воодушевление от успеха тут же сменилось горечью потери. В мае 1942 года самолет, на котором Шенкман летел в Нижний Тагил, чтобы решить вопрос с комплектующими для Ил-2, разбился в Свердловской области. Вместе с Шенкманом погибли еще пять человек: его заместитель и четыре члена экипажа.

В аварийном акте, составленном 23 мая 1942 года, говорится: «Причиной катастрофы явилась ошибка лётчика: несмотря на ухудшившуюся метеообстановку, он не запросил Свердловский порт о фактической погоде и не принял решения сделать посадку на ближайшем аэродроме. В итоге проходил слепым полетом над горным кряжем на высоте 700 метров, зная, что высота отдельных сопок по данной трассе доходит до 800 метров. Это привело к столкновению с сопкой, имеющей высоту 753 метра». Члены комиссии при обследовании места падения самолета обнаружили покалеченные и сильно обгоревшие тела. Их фрагменты перевезли в Куйбышев и захоронили на центральном кладбище. По личному указанию Сталина на центральной площади завода был установлен бюст Шенкмана, находящийся там и ныне.

Меж тем война закончилась, в какой-то момент родственники Матвея Шенкмана репатриировались в Израиль, и место захоронения было потеряно. Надгробия, заросшие непроходимыми кустарниками и деревьями, случайно обнаружили в Самаре в 2015 году – все было отреставрировано.

Но в том же 2015-м в горах Свердловской области обнаружили новые фрагменты бомбардировщика, на котором разбился Шенкман. Спустя два года туда организовали повторную экспедицию поискового отряда. И 12 мая 2017 года, ровно через 75 лет со дня трагедии, рядом с человеческими останками поисковики обнаружили орден Ленина № 7319, принадлежащий Шенкману. Понятно, что в 42-м речи об идентификации останков не шло. В условиях войны проводили и тщательное обследование места крушения. Но вскрывать захоронение в Самаре не стали. До июня 2018 года вновь обнаруженный и идентифицированный прах погибших находился в одном из храмов Нижнего Тагила, после чего урна была перевезена в Воронеж. Прах Матвея Шенкмана захоронили в мемориальном комплексе «Парк Патриотов». На днях депутат Госдумы Александр Хинштейн заявил о найденных под Нижним Тагилом останках Шенкмана, как о чем-то, случившемся только что. Даже добавил, что поддерживает желание родственников захоронить останки в Самаре. Впрочем, журналисты быстро проверили на факты его публикацию в Twitter и дали опровержение.

В конце ноября этого года документальный фильм тагильского журналиста Александра Мартиросова «Шенкман. Последний полёт» стал победителем всероссийского конкурса «ТЭФИ-Регион-2018». Подвигу работников авиационного завода и легендарной личности Матвея Шенкмана посвящен и советский фильм «Особо важное задание», снятый в 1980-м. Правда, тогда имя Матвея Шенкмана в фильме не прозвучало – все его достижения приписали вымышленному персонажу.