Герой Варшавского гетто

Палил по нацистам в Польше, выжил в пяти концлагерях и на «марше смерти». В 99 лет умер последний участник восстания в Варшавском гетто Михаэль Смусс.

В ближайшие 15 лет почти все оставшиеся в живых узники Холокоста – а их чуть больше 220 тысяч человек – умрут. Половина из них, по прогнозам, покинет этот мир в ближайшие пять лет. Уход каждого из них – закрытие еще одной главы истории, полной боли, мужества и борьбы со злом. Одна из таких глав завершилась в конце октября со смертью Михаэля Смусса – последнего из известных участников восстания в Варшавском гетто. Будучи одним из смельчаков, бросивших вызов нацистской машине смерти, после войны он был посланником памяти – и неустанно рассказывал миру о тех, кто пал, объясняя, почему мы обязаны их помнить.

Михаэль родился в апреле 1926 года в Данциге, куда его отец Давид переехал из Минска после окончания Первой мировой войны. В Данциге он создал семью, в которой родились двое детей, и открыл небольшой магазин. Город, получивший независимость по Версальскому договору и находившийся под протекторатом Лиги Наций, казался Давиду Смуссу островком мирной жизни, открывающим широкие возможности благодаря своему расположению между Германией и Польшей. Однако уже в 1933 году он осознал, что его надежды были напрасными.

К власти в Данциге, в котором преобладало немецкое население, пришли нацисты. А с ними – и первые расовые законы. В соответствии с установленными квотами на обучение еврейских детей, Михаэль после завершения первого класса был исключен из школы, а его мать потеряла работу. После антисемитских погромов в Данциге, которые последовали сразу за Хрустальной ночью в Германии, семья переехала в Польшу и обосновалась в Лодзи. Построить жизнь на новом месте им было не суждено – менее чем через год после переезда в Лодзь нацистские войска оккупировали Польшу.

У матери Михаэля – ее звали Маргарет Рут – был выданный еще в Данциге паспорт серого цвета, который в Германии выдавался только арийцам. Заполнен он был на немецком. В нем не было отметок о ее происхождении – буквы J и имени Сара, которые нацисты начали добавлять в паспорта всех еврейских женщин с 1938 года. Поэтому гражданская оккупационная администрация, не зная о ее происхождении, приняла ее за гражданку Германии. Благодаря этому паспорту Маргарет и ее дочь Фрида, сестра Михаэля, смогли остаться в Лодзи, устроиться на работу и пережить войну. Но вот глава семейства с сыном были насильственно переселены в «Еврейский жилой район Варшавы» – так нацисты называли гетто, в которое отправили почти полмиллиона человек.

15 ноября 1940 года ворота «жилого района» закрыли, отрезав его обитателей от внешнего мира кирпичными стенами и колючей проволокой. Более ста тысяч узников вскоре умерли от голода и эпидемий. Летом 1942 года начались массовые депортации евреев в лагеря смерти. За два месяца в Треблинку было отправлено около 300 тысяч человек. Каждый день на сборном пункте, который находился рядом со станцией Варшава-Гданьская на границе гетто, нацисты загоняли в поезда от пяти до восьми тысяч узников. Через несколько часов люди оказывались на «промежуточной станции» Треблинка.

К 21 сентября 1942-го в гетто осталось не больше 60 тысяч узников. Около половины из них составляли работники созданных нацистами предприятий и фабрик, в числе которых оказались Михаэль и его отец, знавшие немецкий язык. Другую половину составляли те, кто, спрятавшись, чудом избежал принудительной отправки «на восток». И те, и другие понимали, что эта отсрочка временная. И начали готовиться к сопротивлению. Первые шаги к созданию вооруженного сопротивления были предприняты в Варшавском гетто еще до начала массовых депортаций, однако гестапо раскрыло организации и казнило руководителей. С началом депортаций усилия по созданию подпольной боевой организации возобновились, но оказывать сопротивление вооруженным немцам и полицейским людям тогда было попросту нечем. Решением этой проблемы и занялись те, кто остался в живых и верил в возможность вооруженного сопротивления. В том числе Михаэль Смусс.

В гетто юноша работал в мастерской по ремонту военных касок, которые поступали с фронтов и были повреждены пулями. После реставрации каски перекрашивались, и у Михаэля появился доступ к растворителю. Он тайно выносил его из мастерской и использовал для изготовления зажигательных смесей. Также Михаэль участвовал в доставке оружия, которое члены польского сопротивления передавали узникам в небольших количествах.

Первые залпы из этого оружия были даны по немецким солдатам 18 января 1943 года, когда нацисты решили возобновить депортацию. Локальные бои продолжались четыре дня, и хотя нацистам удалось депортировать несколько тысяч человек, операция была отложена. Кроме того, нацисты перестали заходить в гетто после наступления сумерек и не проводили обыски в зданиях, что позволило сопротивлению подготовиться к обороне.

Приказ об окончательной ликвидации гетто был издан 19 апреля, всего через несколько дней после того, как Михаэлю исполнилось 17 лет. В гетто вошел отряд немцев – и узникам приказали выйти на улицу для построения. Однако их встретил шквальный огонь.

Михаэль вспоминал, что выстрелы раздавались с каждого балкона и из каждого окна, а с крыш в фашистов летели горящие бутылки с зажигательной смесью. «Даже если бы нас убили в тот день, мы бы умерли счастливыми», – признавался Михаэль, вспоминая, какое воодушевление царило среди восставших. Повстанцы мужественно сражались месяц, но нацисты взрывали и сжигали здания одно за другим, пока на месте гетто не осталось ничего, кроме руин. После подавления последних очагов сопротивления оставшиеся в живых узники были отправлены в Треблинку. Большинство из тех, кто принимал участие в сопротивлении и не пал в бою, были расстреляны. Лишь однажды, когда немцы позволили представителям Красного Креста войти в гетто, взятые в плен выжили. Среди них были и Михаэль с отцом, запечатленные на знаменитой фотографии среди двух десятков восставших с поднятыми руками. По признанию самого Смусса, это был поворотный момент в его отношении к Б-гу.

Дальнейшие события только укрепили его веру. Вместе с другими заключенными их поместили в вагон для перевозки скота, который должен был доставить их в Треблинку. Из разговоров немцев Михаэль узнал, что состав не полностью заполнен людьми и по пути в лагерь они заедут в варшавский аэропорт, чтобы «добрать 350 евреев», которые работали над обслуживанием грузовых самолетов. Однако через несколько часов после выезда из аэропорта поезд остановился на промежуточной станции, и перрон заполнился немецкой руганью. Оказалось, что действия нацистов были несогласованными, и представители аэропорта догнали состав, требуя вернуть узников, без которых воздушная гавань не могла функционировать. После получасового спора сопровождавшие железнодорожный состав сдались, поезд вернулся в аэропорт, и немцы забрали 350 человек. Ссылаясь на распоряжение сверху, они начали отбирать еще 100 узников со знанием немецкого языка и опытом работы с заводским оборудованием. Михаэль с отцом оказались в числе этой сотни. Их доставили в концентрационный лагерь Будзынь, который находился в окрестностях Люблина. Оттуда каждый день их отправляли на авиазавод в Мелец.

«Когда мы ехали на поезде в Треблинку, я был уверен, что моя жизнь, как и жизни всех нас, подошла к концу. Но когда поезд остановился, я всем своим существом почувствовал, что в этот день не умру. Я ощутил, как Б-г улыбается мне. Я никогда раньше не испытывал ничего подобного», – вспоминал Михаэль. К сожалению, везенье сопутствовало не всем – и далеко не всегда самому Михаэлю. В Будзыни погиб его отец. После подавления восстания он впал в депрессию, которая усугубилась, когда он встретил в лагере минчанина и узнал о гибели своих родителей, братьев и сестёр. В ту же ночь, словно специально ловя свет проекторов, он побежал в сторону электрического забора лагеря и был застрелен охраной.

Михаэль Смусс после Будзыни прошел через Майданек, Плашов, Величку и Флоссенбург в Баварии. Из последнего лагеря в апреле 1945 года он отправился «маршем смерти» в Дахау – и выжил. Немцы просто разбежались перед наступающими войсками союзников в страхе перед своими пленниками, частично захватившими оружие конвоиров. Дойдя до ближайшего дома, Михаэль потерял сознание и очнулся уже в больнице в Идар-Оберштайне, который был под контролем американцев. После выписки он отправился в Лодзь, где нашел свою мать и сестру. Вместе они отправились в американскую зону Германии, а в 1950 году иммигрировали в США.

Там Михаэль Смусс женился, окончил школу и колледж, воспитывал двоих детей. Однако спустя годы у него началась посттравматическая реакция, сопровождавшаяся ночными кошмарами, в которых он возвращался к воспоминаниям о Холокосте. «В течение многих лет перед сном я часто вспоминал, как прятался в подвалах гетто, как немцы бомбили дом за домом и выкуривали выживших, как каждые 15 минут я слышал крики “Шма Исраэль”, за которыми следовали автоматные очереди. Это стало частью моей ночной жизни», – рассказывал он в одном из интервью.

По словам самого Михаэля, он ощущал, что теряет контроль над своей жизнью, и не хотел быть обузой для своей семьи. Поэтому он принял решение расстаться с женой и детьми, чтобы «дать им возможность жить нормальной жизнью». Во время очередного курса лечения ему посоветовали поехать в Израиль, где он мог бы не только обсудить свои переживания с врачами, но и встретиться с людьми, пережившими Холокост, как и он сам.

В Израиле, куда он переехал в 1979 году, Смусс действительно почувствовал облегчение, нашел друзей, кому мог рассказать о прошлом, встретил новую любовь. Поселившись в Тель-Авиве, он обратился к искусству как к способу исцеления – и стал писать картины, которые выставлялись по всему миру, включая Германию, где его часто приглашали рассказать о Холокосте.

За месяц до смерти Михаэля Смусса посол Германии в Израиле Штеффен Зайберт вручил ему высшую награду ФРГ – «За заслуги перед Федеративной Республикой Германия» – в знак «признания его вклада в просвещение о Холокосте и содействие диалогу между Германией и Израилем».