Снежная королева

Действительно, была такая шведская королева. Звали ее Кристиной, жила она в XVII веке и очень интересовалась священными еврейскими текстами. Ей вполне можно посочувствовать: освоить столь трудный язык — а поговорить не с кем. Евреям в Швеции жить запрещалось, кроме, разве что тех, чье желание креститься именно в этой стране было настолько сильным, что противиться ему было ну никак невозможно. Но уж эти-то либо вообще не были знатоками Писания, либо (если предположить, что были), став лютеранами, немедленно утрачивали всякое желание говорить на еврейские темы, (да еще на еврейском языке!). Наверное, это и стало причиной того, что королева добилась права проживания для семьи Бендито де Кастро, который был ее личным врачом, и семьи Диего Тейксейры, личного банкира. Звучные эти имена, совсем не нордические даже для евреев, указывали лишь на то, что предки их обладателей прибыли с Пиренейского полуострова. К моменту получения монаршьего приглашения минимум два поколения кланов Кастро и Тейксейра проживали в Гамбурге.

Занятно, но к началу эпохи королевы Кристины никаких формальных запретов на въезд евреев в Швецию не существовало. Не пускали — и все тут. (Не пускали также католиков, не пустили бы и магометан, однако последние, видимо, еще не освоив массового производства шаурмы в мелких торговых точках, в Швецию особенно и не рвались.)

Какие-то евреи, тем не менее, в Швецию приезжали, даже селились здесь, но, во избежание скандалов, крестились. За что получали особые привилегии и денежную премию. О них и говорить-то не хочется, да и жалкий финал их вполне закономерен: они превратились в обычных шведов, что для второго–третьего поколений при смешанных браках вовсе не удивительно.

В конце XVII группа ашкеназим попыталась основать в Стокгольме небольшую общину — очевидно, чтобы в шведской столице все было, как в приличных центрах Европы. Тут-то и появилось первое постановление по еврейскому вопросу: евреям предписывалось немедленно покинуть страну, «ввиду опасности их влияния на чистоту евангельской веры». Шведы настолько разгорячились, что немедленно — в следующем, между прочим, году (во реакция!) — приняли акт, согласно которому евреи могли допускаться на территорию королевства исключительно для того, чтобы «учиться истинной вере с обязательным последующим крещением».

Карл XII (очевидно, находясь под сильным впечатлением от итогов Полтавской баталии) ни с того ни с сего позволил вдруг попавшим в страну евреям проводить свои б-гослужения, хотя жить здесь они по-прежнему могли только временно. Вообще, поселить в своей стране евреев шведские короли пытались постоянно, но путь их благим намерениям с не меньшим постоянством преграждала могучая сила в лице парламента (риксдага). Ничего не попишешь, и у демократии есть свои отрицательные черты… Так что когда в далеком 1772-м король Густав III произвел тихий государственный переворот, оказалось, что в благопристойном Стокгольме уже действует еврейская община. Правда, ограничений при этом было введено видимо-невидимо (жить только в 4 городах страны, религиозных школ не открывать, продукты питания продавать только евреям и прочая, прочая, прочая). Между нами говоря, в большинстве европейских и мусульманских государств, где проживание евреев было не предметом дискуссий, а свершившимся фактом, этих ограничений было куда больше. Государственная служба для евреев была закрыта, и правом голоса они не обладали, зато пользовались полной автономией в вопросах религии, традиционного права и прочих вопросах. И, что уж совсем удивительно, особо заслуженным «последователям Моисеева закона» было позволено вступать в смешанные браки, не меняя при этом своей религиозной принадлежности. Для примера: в России об этом и речи быть не могло, причем в применении ко всем нехристианам; не православные же христиане могли вступать в брак с православными лишь при условии, что дети их будут крещены в православии.

Впоследствии история евреев в Швеции развивалась по-разному: был момент, когда они чуть было не получили все права, но, как водится, кто-то из свободолюбцев вспомнил, что такие же права следует в этом случае дать и католикам, вспыхнули страсти… В результате и католикам прав не дали, и евреев (на всякий случай) ограничили, хотя и не так сильно, как сто лет назад (как-никак на дворе стояло уже XIX столетие).

Наконец, в 1870 году евреи (и другие не-лютеране) получили все права — кроме права быть министрами и членами Государственного совета страны. Судьями быть могли, но разбирать дела, связанные с лютеранской религией судья-еврей не мог (отменили это ограничение только в 1951 году).

Впрочем, мы еще не знаем: а так ли это было нужно евреям? Что бы вы сами сказали, если бы швед в полтавской, скажем, синагоге начал вдруг разбирать вопросы hалахического права?..