Среди убийц своей семьи

«Если бы вы не знали, с кем имеете дело, и просто поговорили с ними, вам показалось бы, что это абсолютно обычные люди, ничем не отличающиеся от ваших друзей или соседей, — говорит Триест. — Я помню их по тем временам, когда они были в зените славы, считали себя правителями мира. Эти правители мира убили большую часть моей семьи».

Среди тех, кого переводил Триест, — рейхсмаршал Герман Геринг, заместитель Гитлера по партии Рудольф Гесс, главный редактор пропагандистской газеты «Штурмовик» Юлиус Штрайхер, коммендант Освенцима Рудольф Хёсс и другие нацистские бонзы.

«Меня охватывало очень странное чувство, когда я оказывался в одной камере с человеком, убившим всю мою семью, — говорит Триест, — мы относились к ним спокойно: в процессе работы я старался сдерживать свой гнев. Однако никому из них я никогда не смог бы пожать руку».

Говард Триест родился в 1923 году в Мюнхене в еврейской семье. 31 августа 1939 года, за день до того, как нацистская Германия оккупировала Польшу, Говард вместе с семьей бежал в Люксембург. Оттуда они собирались уехать в США, однако денег на билеты для всех членов семьи не хватило. Первым в апреле 1940 года уехал Говард. Через месяц в Америку должны были отправиться его родители и младщая сестра. К несчастью, уехать они не успели. Ли и Бертольд Триесты погибли в Освенциме. Марго, сестра Говарда, нелегально эмигрировала в Швейцарию, а оттуда переправилась в США, где живет по сей день.

Говард долгое время не мог вступить в ряды армии США, поскольку не являлся гражданином страны. В 1943 году его взяли в армию, а в 1943-м он получил американское гражданство.

Благодаря свободному владению немецким языком, Триест стал военным переводчиком. Летом 1945 года его демобилизовали, однако он продолжил работать в американской зоне оккупации Германии в качестве гражданского переводчика. Триесту было поручено помогать майору Леону Гольдензону, отвечавшему на Нюрнбергском процессе за судебно-психиатрическую экспертизу подсудимых. Таким образом бежавший от нацистов еврейский юноша оказался в компании людей, уничтоживших его семью.

Майор Гольдензон ставил диагнозы на основе результатов теста Роршаха. Воспоминания Триеста об этих экспериментах были опубликованы в книге историка Хеле Флай «В Нюрнбергской тюрьме».

«Геринг был очень величавым человеком, — вспоминает Триест. — Настоящий лицедей, он создавал иллюзию, что до сих пор находится у власти. Поскольку Гитлер и Гиммлер были мертвы, он считал себя заключенным номер один. Он приехал на Нюрнбергский процесс с восемью чемоданами с лекарствами и был очень удивлен, что к нему относятся, как к заключенному, а не как к знаменитости».

Триест общался и с Рудольфом Гессом, заместителем Гитлера по НСДАП, который в мае 1941 прилетел в Британию, где хотел провести переговоры о сепаратном мире и был там арестован. «Гесс был похож на зомби, — рассказывает Триест, — даже находясь в Англии, он был уверен что его преследуют. Помню, как он попросил наших медиков сделать экспертизу пластиковых контейнеров с едой, так как был уверен, что его хотят отравить. В тюрьме он вел себя очень спокойно: отвечал на вопросы, но никогда не вдавался в детали. Никто не мог понять, прикидывается он или нет».

По долгу службы Триесту пришлось лицом к лицу столкнуться с Рудольфом Хёссом, комендантом Освенцима — лагеря, в котором погибли его родители. «Мне часто говорили: “Отомсти ему, убей его прямо в камере”. Но я знал, что он уже наказан и что ему грозит смертная казнь. В любом случае он бы умер. Я бы не стал счастливее от того, что убил бы его своими руками». По его словам, Хёсс не производил впечатления человека, способного убить несколько миллионов людей, скорее наоборот, казался довольно приятным собеседником.

Вот что рассказывает Говард Триест о Юлиусе Штрайхере, главном редакторе антисемитской пропагандистской газеты Der Stuermer («Штурмовик»): «Он был самым ярым антисемитом из всех, кого мне доводилось видеть. Я беседовал с ним вместе с психиатром, майором Дугласом Келли. У Штрайхера были какие-то документы, которые он категорически отказывался отдавать Келли или кому-либо еще. Он говорил, что не хочет, чтобы они оказались у евреев. Как ни странно, документы он отдал мне — высокому блондину с голубыми глазами. Он сказал тогда: “Отдаю бумаги вашему переводчику, так как уверен в том, что он ариец. Это видно по тому, как он говорит”. Штрайхер разговаривал со мной часами. В силу того, что он считал меня “истинным арийцем”, мне удалось вытянуть из него много информации». Ни один нацист, с которым приходилось беседовать Триесту, не подозревал, что на самом деле он еврей.

По словам Триеста, проведенные психиатрами исследования, не смогли пролить свет на природу менталитета нацистов. «Помогли ли нам эти тесты? Нет, — отвечает он. — Мы не обнаружили ничего, что помогло бы понять, почему эти люди стали злодеями вселенского масштаба. В принципе, все они оказались психически здоровыми людьми. Они утверждали, что им было известно о существовании концлагерей, однако о том, что там массово уничтожали людей, они, якобы, не знали. Жаль, что они не прошли через то, через что пришлось пройти их жертвам. Жаль, что Рудоль Хёсс не страдал в лагере — так, как страдали несчастные заключенные».

Говард Триест надеется, что человечество всегда будет помнить о Холокосте. «Взгляните на сегодняшний мир, разве за последние 65 лет он стал лучше? В современном мире тоже есть жертвы, хотя сегодня это уже другие люди», — говорит он.