От мальчика из Гродно до босса «Кошер Ностры»

Газеты называли его «криминальным гением», «шефом шефов всеамериканской мафии», «крёстным отцом крёстных отцов» и даже «главарем Кошер Ностры». Ему приписывали мнимые и действительные преступления, которые так и не удалось доказать. Это был, несомненно, в высшей степени одарённый человек. Но свои уникальные способности он применял, балансируя на грани закона, а очень часто и переступая ее. Ровно 110 лет назад, 4 июля 1902 года, родился босс американо-еврейской мафии Меир Лански.

Началось все с того, что в апреле 1911 года на нью-йоркский остров Эллис-Айленд пришло судно «Курскъ», на борту которого в Америку эмигрировала почтенная и богобоязненная еврейская семья гродненских мещан Сухомлянских — Макс, Йента и их восьмилетний сын Меир.

Чиновник иммиграционного ведомства решил упростить фамилию переселенцев и сделать её более привычной для англоязычного уха. Он просто отсёк первую часть длинной фамилии, превратив её в Лански.

Семья поселилась на Нижнем Ист-Сайде в Манхэттене — традиционном месте концентрации еврейских эмигрантов из Российской Империи. Когда Меир был еще подростком, его случайно встретил на улице один из будущих главарей «Коза Ностры» Лаки Лучано. Лаки, который был несколькими годами старше, решил поживиться за счет мелочи, звеневшей в кармане Меира. Лански платить решительно отказался, и легенда утверждает, что с тех пор они с Лаки стали друзьями на всю жизнь.

Несмотря на то, что он был небольшого роста и не очень сильный, «пацаны на районе» Меира боялись: он не был трусом и дрался до последнего — зубами, локтями, коленями. Нижний Ист-Сайд тех лет представлял собой арену постоянной борьбы соперничавших уличных компаний (которые мы назвали бы сегодня «этническими группировками): ирландских, итальянских, еврейских.

Именно в эпоху взросления Меира Лански в обиход входит понятие «Кошер Ностра». Наряду с итальянской, появляется и еврейская мафия. Расцвет преступности в США в годы после окончания Первой мировой войны определялся экономическим подъемом (так называемые «ревущие двадцатые») и «Сухим законом» (весьма способствовавшим росту коррупции). Крупнейшим еврейским мафиози того времени был Арнольд Ротштейн (1882-1928), контролировавший множество криминальных «бизнесов» в различных сферах. Как пишет исследователь организованной преступности Лео Катчер, «Ротштейн превратил организованную преступность из занятия громил из подворотни в некое подобие крупной корпорации с собой в качестве босса», отмечает обозреватель Jewish Exponent Майкл Элькин.

Еврейские гангстеры проявили себя в различных сферах преступной деятельности: заказных убийствах, рэкете, контрабанде спиртного, содержании притонов и торговле наркотиками. Еврейскую организованную преступность часто упоминали в своей пропаганде антисемиты, стремившиеся запретить или ограничить эмиграцию евреев в США. «Кошер Ностра» контролировала некоторые районы Нью-Йорка, Кливленда, Детройта и Филадельфии.

Преобладание той или этнической группировки в преступном мире Америки коррелирует с волнами эмиграции в Новый Свет. Вскоре после массового въезда выходцев из того или иного региона появлялась соответствующая этническая преступная группировка. Однако по мере того как данная группа превращалась в старожилов, ее преступная активность значительно снижалась. Таким образом в преступном мире Америки сменялись эпохи, когда доминировали английские, немецкие, ирландские, еврейские, итальянские, восточноазиатские и испаноязычные преступные сообщества. Итальянские и еврейские банды возникли примерно в одно и то же время и тесно сотрудничали между собой.

Меир Лански на этом фоне выглядел отнюдь не бледно. Его «специализацией» стали азартные игры. С детства Лански усвоил простую вещь — в игре проигрывают все, кроме того, кто держит банк. Лански рассматривал игру только как бизнес (не очень легальный, может быть; в большинстве штатов азартные игры запрещены по сей день). При этом у него были свои строгие принципы, своеобразная «этика бизнеса». Лански, в частности, категорически отказывался разрешить в своих игорных домах проституцию и никогда не занимался наркотиками, несмотря на перспективу баснословных доходов.

В годы «Сухого закона» (1919–33) еврейские мафиози активно занимаются бутлегерством. Деловым партнером Лански в те годы становится крупный производитель алкоголя из Монреаля Сэмюэл Бронфман (в Канаде сухого закона не было). Вскоре тандем начинает перевозить контрабандой виски через озеро Онтарио. Очень быстро Онтарио в народе, а иногда и в газетах стали называть «еврейским озером».

В 1933 году «Сухой закон» был отменен. Но ещё раньше Лански возвращается к своей первой любви — азартным играм. Он создаёт сеть игорных домов в Кливленде, Детройте и Чикаго. В 30-е годы у одного из компаньонов Лански, Бени Зигеля, рождается идея о создании в Лас-Вегасе, в пустыне игорной столицы страны. Лански, Зигель, Лучано и ещё несколько человек создают компанию по строительству игорных домов и гостиниц в Лас-Вегасе, который должен был превратиться в американский аналог Монте-Карло. Лас-Вегас строится так, чтобы средний американец почувствовал себя миллионером. Роскошные гостиницы с большим количеством зеркал, хрусталь, бархат, мрамор и такая топография, что куда бы ни направлялся человек, он вынужден пройти через казино. Лас-Вегас строился долго, первое казино открылось только в 1947 году.

Вот что рассказывал Лански журналистам о проекте Лас-Вегаса в последние годы жизни: «Люди приходили в наши казино и играли, а когда возвращались в Нью-Йорк или Вашингтон, произносили набожные речи о том, как аморальны игры. Когда мы начинали, большая часть Флориды и многие другие районы страны были закрыты для евреев. До Второй мировой войны евреям запрещалось входить внутрь многих отелей и казино. Наши казино стали прекрасным местом, открытым для всех. Евреи, христиане, арабы, черные могли приходить к нам и играть».

Мафиози Лански если и не был правоверным евреем, то по крайней мере чтил традиции иудаизма. В 1939 году к берегам Кубы (где у Лански тоже были казино) подошел корабль с еврейскими беженцами из Европы. Кубинские власти не разрешили судну войти в порт. Тогда Лански отправился к чиновникам и пообещал заплатить за каждого иммигранта 500 долларов. Вопрос был решен за несколько минут.

В конце 60-х годов давление на Лански со стороны спецслужб усилилось. В 1970 году он покидает США, где ему грозило обвинение в неуплате налогов, и приезжает в Израиль. Гангстер рассчитывал автоматически получить израильское гражданство на основании Закона о возвращении. Тогдашний премьер-министр Голда Меир была лично знакома с Лански и относилась к нему с симпатией. Она, однако, не могла не понимать, что, предоставив ему в Израиле убежище, пойдет на обострение отношений с Америкой. В результате в израильском гражданстве Меиру Лански было отказано. Переезжая из страны в страну в поисках «тихой гавани», Лански в итоге был схвачен ФБР и предстал перед американским судом. Его вину ни по одному из пунктов обвинения доказать не удалось, и он был оправдан. Тем не менее его заграничный паспорт был аннулирован, так что выехать за пределы США Лански не мог. Последние годы жизни бывший гангстер провел в Майами как обычный американский пенсионер. В 1983 году его не стало.

Образ Меира Лански и события из его биографии широко использовались в американской массовой культуре, особенно в кино. Лански послужил прототипом для Хаймана Рота, а частично и для Майкла Корлеоне из трилогии Фрэнсиса Форда Копполы «Крестный отец». Роль Рота исполнил известный театральный режиссер и педагог Ли Страсберг, номинированный за нее на «Оскара». По словам Элькина, вскоре после премьеры «Крестного отца-2» Лански позвонил Страсбергу. «Однако вы могли бы изобразить меня посимпатичнее», — сказал он.

Под влиянием биографии Лански был создан также образ Макса Берковица из фильма Серджио Леоне «Однажды в Америке» (эту роль исполнил Джеймс Вудс). В качестве второстепенного персонажа Меир Лански появляется и в снятом Мартином Скорсезе сериале Boardwalk empire, посвященном зарождению Атлантик-Сити в годы «Сухого закона».

Меир Лански был известен своим остроумием, многие его изречения становились крылатыми. Вот одно из них, произнесенное уже на склоне лет: «Когда Б-г спросит меня: “Что ты делал на Земле?”, я отвечу, что был евреем».