Великий антисемит

22 мая мир отметил 200-летний юбилей Вагнера, но споры о том можно ли исполнять гениальную музыку композитора-антисемита не утихают до сих пор. Философ Теодор Адорно в своем эссе, посвященном композитору, отмечает, что ненависть композитора к евреям, выраженная в его теоретических работах, во многом предвосхитила расовый антисемитизм XX века. Вагнер стал первым кто писал об «окончательном решении еврейского вопроса» путем физического уничтожения. «Антисемитизм Вагнер никак не назовешь второстепенным компонентом его мировоззрения, — подчеркивает Адорно. — Композитор стал одним из первых, чей антисемитизм носил не теологический и не социально-экономический, но откровенно расистский характер».

Пытаясь объяснить свою ненависть к еврейству, композитор в 1850 году опубликовал свой знаменитый памфлет «Еврейство и музыка». Там он пишет о своем «инстинктивном отвращении к природе евреев, которое не смог бы преодолеть, даже если бы захотел». Вагнер выражает надежду, что «когда-нибудь это бессознательное чувство овладеет массами и превратится во влиятельную идеологию». «Евреи — это черви, крысы, трихины, глисты, которых нужно уничтожать, как чуму, до последнего микроба, потому что против них нет никакого средства, разве что ядовитые газы», — писал Вагнер своей жене.

Многие исследователи пытались установить причину овладевшей Вагнером юдофобии. Некоторые объясняли ее враждебностью ко все более укреплявшимся в консервативной Баварии буржуазным отношениям, которые он прямо идентифицировал с евреями. Другие указывали на его германоманию, то есть романтический национализм в духе философа Фихте.

Не стоит также недооценивать зависть, которую Вагнер испытывал к своим коллегам еврейского происхождения. В этой связи можно вспомнить Джакомо Мейербера, который, будучи главой парижской Гранд-Опера, препятствовал успеху Вагнера на французской сцене. Музыкального вундеркинда Феликса Мендельсона-Бартольди он обвинял в поверхностности и легковесности, неспособности проникнуться глубинами немецкого народного духа.

Убеждение Вагнера в том, что «еврейская раса является врагом человечества и всего благородного в нем», нашло многочисленных последователей, причем не только в Германии (Пауль Антон де Лагард, Отто Глагау, Вильгельм Марр, Адольф Штекер), но и по всей Европе. Особую роль в распространении его взглядов сыграл Хьюстон Стюарт Чемберлен. Этот уроженец Британии, проведший большую часть жизни в Германии, приложил немало усилий, чтобы превратить эмоциональный антисемитизм Вагнера в стройную наукообразную теорию. Женившись на дочери композитора, Еве Вагнер, Чемберлен в 1908 году поселился в Байрейте, сделавшись фанатиком всего немецкого.

Основная работа Чемберлена, принесшая ему скандальную известность, — «Основы XIX века» (Die Grundlagen des neunzehnten Jahrhunderts) вышла в Мюнхене в 1899 году. Поставив перед собой задачу раскрыть основы, на которых покоился XIX век, Чемберлен писал, что европейская культура явилась результатом слияния пяти компонентов: искусства, литературы и философии Древней Греции; юридической системы и формы государственного управления Древнего Рима; христианства в его протестантском варианте; возрождающегося созидательного тевтонского духа; и отталкивающе-разрушительного влияния евреев и иудаизма.

Лидеры и идеологи Третьего рейха высоко оценивали идеи Чемберлена. В частности, Йозеф Геббельс называл его «отцом нашего духа».

Интересно, что в СССР о националистических взглядах Вагнера старались не упоминать, а антисемитский подтекст, содержащийся в либретто его опер, в русских переводах всячески смягчался. Ведь, например, злой карлик Миме из оперы «Зигфрид» по замыслу композитора был олицетворением мирового еврейства и даже должен был петь с еврейским акцентом.

Скандалы, связанные с именем Вагнера, не утихают и сегодня. Так, несколько дней назад произошел скандал в Дюссельдорфе: там к юбилею поставили Вагнера, но с газовыми камерами на сцене. Режиссер не захотел их убрать, хотя некоторые зрители падали в обморок. Тогда пришлось перевести оперу на концертное исполнение.

Защитники Вагнера любят вспоминать о том, что первым дирижером оперы «Парсифаль» был еврей Герман Леви. Однако следует иметь в виду, что Герман Леви по контракту был придворным капельмейстером баварской Королевской капеллы. Оркестр этот не имел права выступать ни с кем другим, кроме Леви. Контракт не мог отменить даже знаменитый покровитель Вагнера, король Людвиг II. Сам же Вагнер возражал против того, чтобы премьерой «Парсифаля» дирижировал еврей, и требовал, чтобы Леви крестился.

История воинствующего вагнеровского антисемитизма в очередной раз доказывает, насколько опасны идеи расовой ненависти и болезненной ксенофобии, особенно когда исходят они не из уст полупьяного колбасника, а принадлежат представителю творческих элит.