Сага о Ривлиных

В конце июля в Израиле принял присягу новый президент. По причине военных действий церемония инаугурации была весьма скромной, но все же уход Шимона Переса и вступление в должность Реувена Ривлина не могли пройти незамеченными. Президентский пост в Израиле почти исключительно символический. Немало символизма и в фигуре самого Руби Ривлина, его взглядах и происхождении.

Ривлин — первый президент, происходящий из кругов ревизионистов, верный ученик Зеева Жаботинского. Первый президент, являющийся убежденным противником любого разделения Страны Израиля и при этом столь же яростным либералом и защитником прав всех жителей страны, евреев и арабов. Он же один из немногих израильских политиков, настаивающих на официальном признании Израилем геноцида армян и вообще на том, что моральная ответственность евреев стоит выше сиюминутных потребностей государства. К тому же Ривлин — первый израильский президент-вегетарианец.

Однако есть и другой важный символический аспект. Ривлины — не просто семья. Это гигантский клан, включающий несколько десятков тысяч человек, разбросанных по всей еврейской диаспоре, но особенно заметных именно в Израиле. Клан этот неспроста считается своего рода еврейской аристократией: Ривлины стояли у истоков заселения страны в годы, когда само слово «сионизм» еще не было придумано. Причем у истоков не только физического заселения Земли Израиля, но и идеологического, духовного обоснования этого процесса.

Корни семьи прослеживаются среди евреев Вены и Праги еще в XV—XVI веках, а фамилия происходит от фамилии автора трудов по Галахе Моше Ривкиша (то есть «сына Ривки»). В конце XVII века Ривлины осели в Литве, а еще через сто лет семейное древо разделилось на две ветви, в основании которых были две яркие личности, два брата: Биньямин и Элиягу. Их пути разошлись, приведя братьев к двум важнейшим духовным центрам того времени, не очень ладившим между собой: Биньямин стал близким учеником своего двоюродного брата, Гаона из Вильно, а Элиягу — хасидом первого ребе движения ХАБАД, рава Шнеура-Залмана из Ляд (Алтер Ребе). Вскоре потомки обоих (вначале «миснагеды», ученики Гаона, а на поколение позже — хабадники) стали направляться в Страну Израиля — в Цфат и в Хеврон.

Ученики второго ребе ХАБАДа, известного как Миттлер Ребе, выбирали для жизни в основном святой город Хеврон. В 1844 году туда переехала дочь Ребе, рабанит Менуха-Рохель, а затем и один из его учеников, рав Элиягу Йосеф Ривлин. Несколько сыновей Элиягу сыграли немалую роль в последующем расцвете хабадской общины Хеврона, составлявшей тогда практически все ашкеназское население города.

Его брат, рав Биньямин, учился у Виленского Гаона в поздние годы жизни последнего, когда цадик, сам по какой-то причине не попавший в Страну Израиля, стал готовить к алие группу своих учеников. В 1809 году последователи Гаона прибыли в Израиль и поселились в Цфате. Рав Биньямин скончался в процессе подготовки к путешествию, и группу в числе прочих возглавил его сын, раввин Гиллель Ривлин из Шклова. Это было наиболее масштабное и успешное в ту пору переселение ашкеназских евреев в Страну Израиля. Примерно за сто лет до того была предпринята довольно неудачная попытка алии во главе с Иегудой а-Хасидом, затем, в 1777 году, — хасидская алия, которую возглавил праведный Менахем-Мендель из Витебска. Однако только с прибытием учеников Виленского Гаона ашкеназская община страны по-настоящему встала на ноги.

Впрочем, прушим, как стали называть ашкеназов-противников хасидизма в Земле Израиля, обеспечили не только рост численности и благосостояния общины. Гиллель Ривлин привез с собой целое учение, выраженное на языке Каббалы и восходящее к урокам Гаона, — учение об активном приближении Избавления. Основу этого учения составляет идея активного заселения евреями Израиля, озеленения земли и развития сельского хозяйства согласно заповедям Торы, причем особый акцент делался на постепенном характере этой деятельности. Суть учения изложена в его книге Коль а-Тор («Голос горлицы»), рукопись которой более ста лет хранилась в семье Ривлиных и была издана лишь после провозглашения Государства Израиль (хотя и в сокращенном виде).

На протяжении XIX века сыновья и внуки рава Гиллеля занимали руководящие посты в цфатской и иерусалимской общинах прушим, в том числе работали с выдающимся филантропом сэром Монтефиори. Один из внуков, рав Йосеф Ривлин, стал инициатором строительства еврейских кварталов за стеной Старого города Иерусалима. «Ворота города тогда запирались на ночь из страха перед врагами и грабителями, и страх тот был настолько велик, что городские арабы даже днем боялись выходить одни за ворота», — говорится в мемуарах одного из потомков Ривлиных. Когда во время своей помолвки Йосеф Ривлин объявил о намерении жить за пределами Старого города, родители невесты хотели немедленно расторгнуть помолвку, сочтя, что в жениха вселился злой дух диббук. Но невеста все же настояла на свадьбе.

Свой квартал вне Старого города — Нахал-Шива (сейчас это район ресторанов и баров в центре Иерусалима) — Ривлин все-таки основал в 1867 году. Во время оформления сделки о покупке земли у арабов требовалось скрыть тот факт, что покупатели — евреи. Поэтому с документами к турецким чиновникам послали Эстер из Хеврона, жену одного из участников затеи, переодев ее в арабку. Эстер была дочерью рава Элиягу Ривлина, из «хабадских Ривлиных». Так потомки двух братьев встретились вновь.

Йосеф Ривлин на этом не успокоился: позднее он основал в Иерусалиме квартал Меа-Шеарим, участвовал в основании города Петах-Тиквы. А две ветви семейного древа и дальше переплетались и разрастались. Среди их потомков были знаменитые актеры и ученые, журналисты и врачи, судьи и раввины.

Отдельно следует упомянуть отца Руби Ривлина, выдающегося востоковеда профессора Йосефа Йоэля Ривлина. В числе его заслуг, кроме прочего, перевод на иврит Корана и сказок «Тысячи и одной ночи». Так что интерес и уважение к арабской культуре, отличающие нового израильского президента, вовсе не случайны.

Многое можно понять о клане Ривлиных, если знать, что в этой семье переплелись учения двух титанов духа, бывших при жизни непримиримыми противниками, — Виленского Гаона и Алтер Ребе. Аристократия не возникает на пустом месте.