«По революции – пли!»

«Молодой любовник революции» – так называл своего личного помощника Троцкий. Одессит и приятель Миши Япончика, друг Маяковского и Есенина, он стал знаменит в 18 лет, застрелив германского посла в Москве. В 23 года Яков Блюмкин уже заправлял нелегальной разведкой в Палестине, а в 29 лет – был схвачен и расстрелян как изменник родины.

Сидя в своей прачечной в Яффо, набожный еврей Моисей Гурфинкель думал о том, можно ли использовать сионистов для проведения социалистической революции в Палестине. Может быть, удастся склонить их к восстанию против англичан? Или хотя бы увлечь революционной идеей? Яркое солнце, проливающее свой свет через небольшое окно, било ему в глаза. Но он этого не замечал. Его заботил только предстоящий отчет для иностранного отдела ОГПУ.

Симха-Янкев Гершевич Блюмкин родился в Одессе в 1900 году. Учился в общинной еврейской школе, которой заведовал классик идишской литературы Менделе Мойхер-Сфорим. Дворовое же детство Якова протекало на знаменитой Молдаванке, где вместе с ним обитали самые колоритные воры Одессы типа Мишки Япончика. Есть все основания полагать, что молодой Блюмкин, с детства склонный к авантюризму, участвовал в проделках местных банд. По крайней мере, жизнь вскоре свяжет выпускника Талмуд-торы Блюмкина и вора в законе Япончика официально – в январе 1918 года они будут создавать в Одессе 1-й Добровольческий железный отряд, участвовавший в уличных боях с гайдамаками.

Блюмкин вообще взлетел на крыльях революции быстро! В составе отряда матросов поучаствовал в боях против украинской Центральной Рады, потом – в экспроприации ценностей Государственного банка в Одессе. В мае 1918-го Яков оказался в Москве – его тут же назначили главой охраны ЦК партии левых эсеров и начальником отделения ВЧК по борьбе с иностранными шпионами. В это же время Блюмкин начал посещать «Кафе поэтов» в Настасьинском переулке, подружился с Маяковским, Есениным и другими поэтами. Кстати, впоследствии даже появятся конспирологические теории, что никакого самоубийства Есенин не совершал, что его убил Блюмкин – за слишком публичное разочарование в революционных идеалах. К тому времени, впрочем, на счету Блюмкина будет по-настоящему громкое убийство Вильгельма фон Мирбаха, посла Германской империи при правительстве РСФСР в Москве.

Дело обстояло так. В марте 1918 года был подписан Брест-Литовский мир, ознаменовавший унизительный выход России из Первой мировой войны. Левые эсеры выступили против этого соглашения с «империалистами» и решили убить германского посла, чтобы спровоцировать возобновление войны с Германией и отстранить от власти сторонников Брестского мира. Блюмкин вызвался стать исполнителем убийства. Шестого июля 1918 года Блюмкин вместе с еще одним одесситом-эсером Николаем Андреевым пришли в германское посольство, потребовали встречи с Мирбахом и застрелили его. Затем нападавшие бросили несколько бомб, прикрывая отход. Но их быстро нашли и задержали – в здании посольства они забыли портфель с удостоверениями личности.

Попытка сорвать сепаратный мир с Германией не удалась. Вооруженное восстание левых эсеров, последовавшее за убийством Мирбаха, было скоро жестоко подавлено, а сама партия признана большевиками вне закона. Несмотря на совершенное убийство, власти Блюмкина пожалели: он был заочно приговорен к трехлетнему тюремному заключению. Однако бывший эсер сбежал из Москвы. Лишь в мае 1919 года он официально «раскаялся» в своем прошлом и был принят на работу в ЧК в Киеве. После этого сами эсеры начали охоту на бывшего соратника: пытались убить его трижды, но серьезно ранили лишь однажды. Чтобы спасти свою жизнь, Блюмкин сбежал из Киева на Южный фронт, где готовил теракт против генерала Деникина, но так и не осуществил его. Затем Яков вернулся в Москву, стал личным секретарем Льва Троцкого и по его протекции поступил в Академию Генерального штаба Красной армии на факультет Востока. Здесь он выучил турецкий, китайский, монгольский и арабский языки, прибавив их к своему владению идишем и ивритом.

В начале 20-х годов ОГПУ «увлеклось» эзотерикой и оккультизмом, и Блюмкин был отправлен на «мистический» фронт госбезопасности. В Петербурге он сблизился с Александром Барченко, основателем эзотерического общества «Единое трудовое братство», и Григорием Мёбесом, главой Ордена мартинистов. Вскоре эзотериков с разрешения Дзержинского подключили к работе органов. Они занимались вопросами парапсихологии, исследовали «нейроэнергетические» возможности влияния на человека и его подсознание. Барченко предложил спецслужбам установить контакт с Шамбалой – мифическим царством высшей мудрости. Экспедиция ОГПУ в Тибет сорвалась, но саму идею не забросили. Разгадывать загадки мистического места обитания учителей человечества якобы хотели отправить Блюмкина. Однако споры о том, действительно ли Блюмкин присоединился к экспедиции Николая Рериха в Тибет, не прекращаются до сих пор. Существует версия, что Блюмкин под видом монгольского ламы стал еще одним членом «Центрально-Азиатского» похода Рериха. Но неужели знаменитый русский художник не мог разглядеть под личиной тибетского монаха сотрудника ОГПУ? Или же он сам имел контакты с органами? Так или иначе, но если верить версии о Блюмкине-монахе, то получается, что вместе с Рерихом он прошел часть Британской Индии и Западный Китай, но Шамбалу так и не нашел.

Если «превращение» Блюмкина в буддийского ламу скорее всего миф, то его перевоплощение в религиозного еврея из Яффо – совершенная правда. В качестве разведчика Блюмкин был направлен в Палестину в конце 1923 года – для сбора данных о военных тайнах Британии на Святой земле. Для конспирации он приобрел прачечную и стал выдавать себя за религиозного еврея Моисея Гурфинкеля. Бизнес новоявленного палестинца шел хорошо, клиенты были довольны, а вот в деле подрыва английского господства на подмандатной территории Блюмкина ждал провал. Есть версия, что он выдал себя, когда бросился спасать девушку, тонувшую в Средиземном море. Женщину шпион спас, но вот отклеившиеся пейсы и бороду видел весь пляж. Уже весной 1924 года резиденту приказали вернуться на родину.

В следующий раз Блюмкин оказался на Ближнем Востоке в 1928 году. Ему поручили создать резидентуру советской разведки в Турции, Палестине и Сирии. Задание подразумевало постоянные поездки, причем не только по «своему» региону, но и в Европу. Поэтому для конспирации Блюмкин открыл контору по скупке и продаже старинных еврейских книг. Товар находился просто. При содействии ОГПУ книги и фолианты изымали из библиотек, музеев и синагог, у букинистов и антикварных магазинов по всей стране. Блюмкин великолепно вжился в роль персидского антиквара Якуба Султанова и продавал свой товар как заправский дилер. Иногда казалось, что предпринимательство интересует его куда больше, чем разведывательная деятельность. Кто знает, каких успехов добился бы бизнесмен, а не революционер Блюмкин? В будничных делах коммерсанта он порой забывал о советских перипетиях во власти. Однако вскоре они нагнали его в Константинополе.

Сюда в начале 1929 года был выслан Лев Троцкий. Блюмкин, некогда выполнявший особые поручения наркома по военным и морским делам, был потрясен тем, что создатель Красной армии оказался в опале. Резидент решил встретиться с ним, несмотря на опасность, которую таило в себе это свидание. Во время беседы с Троцким Блюмкин признался, что по-прежнему является его сторонником и даже готов уйти из ОГПУ. Троцкий возразил – дескать, лучше продолжай службу в органах, чтобы оттуда помогать делу мировой революции.

После встречи с Троцким Блюмкин, поменяв имя на Султан-заде, снова побывал в Палестине. На теплоходе он прибыл в Хайфу, оттуда поехал в Тель-Авив, а затем в Иерусалим, где подписал контракт с фирмой, занимающейся продажей ковров. В августе Блюмкин вернулся в Москву, чтобы дать отчет о проделанной на Ближнем Востоке работе. В ОГПУ им были недовольны. И не только из-за того, что советская разведка не смогла воспользоваться беспорядками в подмандатной Палестине, где арабы начали устраивать еврейские погромы из-за доступа к Стене Плача. Главной ошибкой Блюмкина было взять в Москву письма от Троцкого своим сторонникам.

Эти бумаги и вообще тайная связь со своим кумиром психологически надломили Блюмкина. В его голове постоянно вертелась мысль о том, что нужно все рассказать руководству. Может быть, тогда удастся спастись! Но с повинной он так и не пошел. В последнее время он чувствовал себя невероятно усталым, нервным, нерешительным. К тому же он еще и умудрился влюбиться! В коллегу, разведчицу Елизавету Горскую. Только ей он поведал источник страха, снедающего его изнутри. Лиза и рассказала в ОГПУ о «троцкизме» Блюмкина. Резидента вызвали на допрос, но он начал скрываться – метался по Москве, строил планы побега, думал, что пару лет сможет отсидеться на Кавказе, и с надеждой выдал свои проекты любовнице. Горская, поняв, что добровольно Блюмкин сдаваться не пойдет, уговорила его спрятаться на ее квартире и привела в нее отряд ОГПУ. В конце ноября 1929 года Блюмкина приговорили к расстрелу за «измену». По одной из версий, во время приведения приговора в исполнение Яков Блюмкин попросил снять с глаз повязку и крикнул своим палачам: «По революции – пли!»

Так умер герой революции и чекист в кожанке, хвастающий перед Осипом Мандельштамом, что может расстрелять любого «интеллигентишку».