Серьга навынос

«Смотри, наши серьги!» – кричали родители, когда по телевизору пела Людмила Зыкина. Большие сапфиры с бриллиантами достались всесоюзной певунье от моей бабушки.

Герой Социалистического Труда, народная артистка СССР Людмила Зыкина обожала украшения. В этой страсти она не уступала дочери генсека Галине Брежневой – они будто соревновались размерами коллекций. После смерти певицы наследники выставили драгоценности на аукцион. Броши, серьги, перстни. Почти всё старинное, самого разного происхождения.

Один из самых дорогих лотов – гарнитур из подвески и серёг с природными изумрудами, бриллиантами и алмазами огранки «роза». «Изделие из золота и серебра. В украшении имеются уникальные по величине изумруды огранки кабошон. Предположительно, украшения принадлежали семье махараджей и были подарены Зыкиной во время ее поездки в Индию», – это из описания в аукционном каталоге. Оценочная стоимость – 200 тысяч долларов. Вся коллекция драгоценностей Зыкиной – 64 предмета – в момент первого выставления на торги в 2012 году оценивалась примерно в пять миллионов долларов.

«Наши» серьги с сапфирами – далеко не самый ценный лот. На торгах уже в конце 2019 года их начальная цена составляла всего миллион рублей. В описании значилось, что изделие датировано 1908–1917 годами. На это указывала старинная огранка двадцати – по десять на каждой серьге –бриллиантов. Настоящие кашмирские сапфиры, которые больше не добывают. Вес сапфиров – по 17 карат. Не самое выдающееся изделие по сравнению с гарнитуром махараджей, но для Зыкиной эти серьги были самыми дорогими.

«Мои серьги» – так называла их сама Зыкина. Первое серьёзное украшение в жизни певицы – и самое любимое. В этих серьгах народная артистка появлялась на сцене и на официальных мероприятиях. Носила, почти не снимая, изредка заменяя на что-то другое. Даже на памятнике на могиле изображена именно в них.

«Комсомольская правда» в 2019 году даже провела некоторое расследование о происхождении этих серёг. Ювелир Владислав Кириченко тогда говорил, что созданы они до революции некой «знаменитой Шестой артелью», чьи работы специалист сравнивает с произведениями Фаберже: «Эти изделия отличные по качеству и всегда штучные. Теоретически вещь могла принадлежать какой-нибудь петербургской графине». Но другой эксперт Александр Савинов в дворянском происхождении серёг сомневался: слишком темный, чернильный цвет сапфиров. «В камне ценят цвет и чистоту, а кабошон призван скрыть включения, – объяснил он. – Купеческая побрякушка. Работа ремесленная, а не художественная».

Итак, эти серьги действительно дореволюционные. Кем изготовлены, не знаю – тут экспертам виднее. Но скорее всего, в России. Их приобрёл мой прадедушка Иосиф Боярский, довольно известный в Одессе начала XX века торговец красками – держал склад и магазин на Портофранковской улице, что ныне Старопортофранковская. Собственно, название улицы говорит само за себя: «порто-франко» – свободный порт. Свободная экономическая зона, появившаяся в Одессе в 1817 году. Ее создали для контроля импорта, предотвращения контрабанды. Впрочем, контрабанда в Одессе никуда не исчезла. И мой прадед так же получал товар в обход официальных процедур. Помните краску, которой для маскировки Киса Воробьянинов колеровал голову и усы? Ильф и Петров устами Остапа Бендера не соврали: именно эту «контрабанду» и делали на Малой Арнаутской. Мой прадед с таким не связывался – торговал реальным импортом.

Он был не то чтобы богат, но по меркам бандитов с Молдаванки довольно обеспечен. Пережил два налёта – оба были неудачными для нападавших. Убили же его позже, во время еврейского погрома 1918 года. У него остались два малолетних сына. Старшим из них был мой дед. Как раз накануне Октябрьской революции 1917 года дед пошёл в первый класс реального училища. Того самого, где до этого учился Бабель.

Прабабушка же была железной женщиной – сумела удержать бизнес. Позже снова вышла замуж, родила ещё двоих. Закончилось всё уже вместе с концом нэпа. Ювелирные украшения – единственное ценное, что осталось у семьи после закрытия предприятия и переезда в Москву. Точный объем этой заначки мне неизвестен. Но, как я понимаю, подпитывались ей довольно долго. До 1960-х точно.

Прабабушка отдала эти серьги моему деду в 1930-х, когда он женился. Бабушка их почему-то не любила. Носила исключительно на какие-то светские выходы, вроде премьер в Доме кино. Впрочем, именно в Дом кино она вряд ли успела их поносить – к его открытию в 1968 году они, скорее всего, уже были на Зыкиной. Но тогдашняя московская тусовка эти серьги запомнила. Видимо, они тоже потом, встречая Зыкину, с ухмылкой перешептывались: «Да это же серьги Боярской!»

Помните, в фильме «Карнавальная ночь» вместе с Людмилой Гурченко поют три девушки в роли буфетчиц? Сёстры Шмелёвы. Бабушка дружила, кажется, с Евгенией, которая старшая. И попросила её помочь найти покупательницу на серьги. Шмелёва и вывела на будущую исполнительницу песни «Течёт река Волга».

Сколько заплатила за них тогда Зыкина, не знаю. Могу лишь предполагать. Как я понимаю, на вырученные за серьги деньги отцу тогда приобрели «Москвич». Правда, не новый и не последней модели. В декабре 2019 года лот «Мои серьги» ушёл на аукционе за 2,3 миллиона рублей.