Бандит и праведник

Он спас от нацистов Шагала и Фейхтвангера. А с ними – ещё 2 000 гонимых. Как один смельчак на пару с бандитами из Марселя вывозил евреев из оккупированной Франции.

В августе 1940 года из Нью-Йорка в Марсель вылетел обычный 32-летний американец. Необычно было лишь то, что при себе у мужчины было довольно много денег – три тысячи долларов – и список из 200 людей, приговорённых нацистским режимом к смерти.

Капитуляция Франции перед Гитлером в июне 1940 года стала не просто очередным военным поражением, а настоящей трагедией. Страна, которая десятилетиями открывала свои объятия всем скитальцам – будь то русские белогвардейцы или испанские республиканцы, – превратилась в гигантскую мышеловку для всех нашедших в ней приют евреев. По условиям Компьенского перемирия Франция обязалась выдать Германии всех граждан, находящихся в розыске у гестапо. Среди них было немало выдающихся интеллектуалов – по преимуществу евреев. Вот их-то и предстояло попробовать спасти американскому журналисту Вариану Фраю.

Его детство пришлось на Первую мировую войну – и не сказать, что было благополучным. Мать страдала душевными болезнями, отец целыми днями пропадал на бирже. Воспитанием мальчика занимался дед – активный член местного общества защиты детей. Он-то и прививал внуку общечеловеческие добродетели – да так успешно, что уже в девять лет мальчик организовал свой собственный благотворительный фонд в поддержку Красного Креста. Маленький Вариан не только успешно убеждал всех соседей в важности даже самых маленьких взносов, но и регулярно пополнял этот фонд сам – в частности, зарабатывая на продаже мороженого.

Денег отца хватило, чтобы выбрать лучшее образование: после школы Вариан поступил в Гарвард. Там он подружился с богемным ньюйоркцем Линкольном Кирштайном – и вместе они основали литературный журнал Hound&Horn, сами став его постоянными авторами. Правда, диплом престижного вуза мог бы юноше так и не достаться – в какой-то момент из университета его исключили за участие в студенческих протестах. Фрай присоединился к группе студентов, которые выступили против жесткой дисциплины, навязываемой в учебном процессе университетской администрацией. Это восприняли как попрание гарвардских устоев – и всех смутьянов исключили. К счастью, спустя некоторое время юноше удалось восстановиться и закончить обучение.

В начале 1930-х годов Фрай начал писать для американских журналов научные и внешнеполитические материалы. Вскоре его специализацией стала конкретно Германия: журналист анализировал, как меняется страна под властью Гитлера. В мае 1935 года Фрай решил посмотреть на все лично – и отправился в командировку в Берлин. За три месяца в германской столице главным, от чего Фрай пришел в шок, стали устраиваемые гестаповцами облавы на евреев. «Я видел, как евреев жестоко избивали ногами, плевали в них, пока они лежали на тротуаре. Видел, как истекали кровью женщины, – писал он по возвращении в статье для The New York Times. – Слышал, как истерично рыдали дети. Полиция бездействовала. Не предпринимала ровным счетом ничего, чтобы спасти жертв этой жестокости».

Впрочем, вскоре Фрай понял, что до участи немецких евреев нет никакого дела и американскому правительству. Политическая верхушка США считала, что травля евреев – внутреннее дело Германии, возмущаться которым на уровне государства недальновидно. И действительно, даже призыв американских еврейских лидеров к бойкоту немецких товаров воспринимался правительством Германии как вмешательство в свои внутренние дела. И тем не менее после капитуляции Франции в США нашлось достаточное количество неравнодушных людей, создавших Комитет по чрезвычайным ситуациям. Его главной целью была эвакуация из Франции деятелей культуры, находившихся под угрозой ареста и депортации в нацистские концлагеря. Заниматься этим в Марселе отправили Вариана Фрая.

Первым делом во Франции журналист отправился в консульство США. На руках у него был список из 200 человек, имевших право на получение американской визы. Вот только будущим беженцам требовались также выездные визы от установившегося во Франции режима Виши – без них пересечь границу было невозможно. В консульстве Фраю с порога отказали в какой бы то ни было дополнительной помощи: биться с вишистами за «не своих» никто не хотел. Тем не менее Фрай решил начать работу. Он снял номер в отеле – и принялся писать людям из списка. Вскоре под окна стали приходить не только они, но и сотни других беженцев, остро нуждающихся в помощи.

Людей в беде было так много, что Фрай основал Американский спасательный центр, чьей задачей, по версии для местных властей, стала «борьба с бедностью». Этим легко можно было объяснить идущих к нему толпами беженцев. Фрай снял офис и нанял сотрудников, которые помогали ему опрашивать по 60–70 человек в день. Благо, с деньгами проблем не было: когда закончились собранные еще в США три тысячи долларов, на пороге Американского спасательного центра волшебным образом появилась Мэри Джейн Голд. Эта женщина, родившись в очень богатой семье в Чикаго, в 1929 году переехала в Париж, откуда в 1940 году, спасаясь от нацистской армии, бежала в Марсель. Став свидетельницей жестокого обращения с евреями, она принялась отчаянно искать способы им помочь – и вскоре узнала про миссию Вариана Фрая. Все последующие месяцы она щедро спонсировала спасательную операцию. Фрай был так ей благодарен, что впоследствии всегда называл перечень фамилий вызволенных из Франции беженцев «списком Голд».

Офис Фрая привлек внимание не только Мэри Джейн Голд, но и подпольщика-антифашиста Альберта Отто Хиршмана. Рожденный в еврейской семье в Берлине, в 1933 году он переехал во Францию, отучился в Сорбонне, а затем продолжил получать образование в Лондонской школе экономики. Однако, получив докторскую степень, Хиршман бросил академическую карьеру и уехал в Испанию воевать в Гражданской войне на стороне республиканцев. С началом Второй мировой он вернулся, чтобы воевать против нацистов на стороне Франции. Когда же Франция капитулировала, он бросил все свои силы на спасение беженцев.

Хиршман предложил Фраю единственное возможное в той ситуации действенное решение – изготовление для беженцев фальшивых документов, по которым те могли бы покинуть Францию. Для подделки документов был привлечен бывший венский карикатурист – и еще множество криминальных элементов Марселя. И дело пошло! За последующие месяцы Фрай с соратниками сотнями вывозили людей из Франции самыми разными способами. Кого-то перевели через Пиренеи в Испанию, кого-то отправили на французских военных кораблях в Северную Африку под видом демобилизованных солдат. Кто-то официально покинул Францию с визами в США или другие страны. В общей сложности спасены оказались не 200, а 2000 человек. Причем среди них были десятки выдающихся людей: Ханна Арендт, Лион Фейхтвангер, Марк Шагал, Макс Эрнст и многие другие. Но были и сотни никому не известных имен – в основном это были женщины и дети.

«У нас не было возможности точно знать, кому действительно грозила опасность, а кому нет, – вспоминал Фрай. – Нам приходилось догадываться, и лучшим способом было доверие. Иначе мы могли бы отказать в помощи человеку, которому действительно грозила опасность, а впоследствии обнаружить, что его отправили в Дахау или Бухенвальд, потому что мы ему отказали».

За год деятельность Фрая достигла таких размеров, что ее стало трудно держать в секрете. В итоге – после неоднократных задержаний и допросов – Фрай был арестован и депортирован в США. Есть версия, что этому немало поспособствовали представители Госдепа США: якобы незаконная работа Фрая мешала их усилиям сохранять нейтралитет во время Второй мировой войны. «Было серо и дождливо, когда я садился в поезд, – вспоминал Фрай. – Я смотрел в окна, и бесчисленные образы толпились в моей голове. Я вспоминал лица тысяч беженцев, которых я вызволил из Франции, и думал о тысячах других, которых я оставляю».

Когда Фрай вернулся в США, его встретили не конфетти, а презрением. Он тут же попал под наблюдение ФБР, так как многие из спасенных им были политическими беженцами с радикальными взглядами. Он хотел продолжать заниматься журналистикой, но его репутация «нарушителя спокойствия» и связи с левыми активистами мешали ему найти постоянную позицию. Изредка он писал статьи, но его карьера больше не достигала прежних высот. До своей смерти в 1967 году он зарабатывал на жизнь учителем латыни в школе для мальчиков. Еще Фрай написал несколько книг о своей миссии и опыте спасения беженцев в оккупированной Франции. Однако эти книги не вызвали на тот момент в США никакого интереса. На этом фоне у Фрая началась депрессия – и он умер в возрасте 59 лет от сердечного приступа. Лишь незадолго до его смерти французское правительство признало заслуги Фрая – и наградило его орденом Почетного легиона. В 1995 году иерусалимский мемориальный комплекс истории Холокоста «Яд ва-Шем» признал Фрая Праведником народов мира.