Выходила на берег Леюша

Легендарную советскую «Катюшу» хотели назвать Леей. Так звали худощавую еврейку, которая создавала это оружие – и рисковала жизнью во время его испытаний.

Впервые немцы ощутили мощь «Катюш» 14 июля 1941 года. Это произошло, когда батарея капитана Ивана Флерова атаковала фашистов в районе города Орша в Белоруссии. Флеров лаконично записал в отчете: «Нанесли удар по эшелонам врага на железнодорожном узле Орша. Результаты отличные. Сплошное море огня». Но на самом деле происходило невероятное и ужасное одновременно. В результате залпа «Катюш» над станцией поднялось огненное зарево, которое можно было наблюдать за много километров. Вражеские эшелоны вспыхнули как спички. Разрывались боеприпасы, взрывные волны накладывались одна на другую – горела земля и плавился металл. Раскаленные осколки снарядов разлетались во все стороны, уничтожая то живое, что еще осталось.

Начальник немецкого Генштаба Франц Гальдер получил донесения о произошедшем под Оршей и записал в дневнике: «Русские применили какое-то новое неизвестное оружие. Шквал огнеметных снарядов сжег станцию и эшелоны с техникой и личным составом прибывших воинских частей». В тот же день разнос генералам устроил Гитлер – за то, что проворонили создание русскими нового супероружия: «сталинского оргáна», как стали позже называть его фашисты из-за особого звука, возникающего при залпе.

Разработку реактивных систем залпового огня (РСЗО) – а именно так официально называется установка «Катюша» – в СССР начали еще в 20-х годах. В 1921-м в Москве основали Газодинамическую лабораторию, в задачи которой и входило создание боевых ракет. Позже ее переместили в Ленинград, а в столице заработал полноценный Реактивный научно-исследовательский институт (РНИИ). В 37-м он поставил на вооружение Красной армии снаряд РС-82. Тот хорошо зарекомендовал себя при установке на самолетах, и стало ясно: нужны такие же, но в наземном варианте. Уже на следующий год был представлен первый аналог будущих «Катюш» – мобильная версия на базе грузовика ЗИС. В 40-м машины прошли успешные испытания. А 21 июня 1941 года – за день до начала войны – Сталин подписал постановление об организации их массового производства.

Лея Кизнер поступила на работу в РНИИ в 1939-м. Ее задачей была разработка состава пороха для реактивных снарядов. Кизнер родилась в 1915 году в еврейском местечке Гайсин на Украине. В начале 30-х девушка поступила в Химико-технологический институт имени Менделеева в Москве. «В нашей семье любой труд всегда был в почете. Но вот инженеров не было. И вряд ли мои родители представляли меня будущим ракетчиком, да и слова такого они тогда не знали. Однако я еще в институте увлеклась этой перспективной наукой», – вспоминала она.

Впрочем, у «перспективной науки» была и обратная сторона. Еще в 37-м РНИИ основательно «вычистили». По обвинению в шпионаже расстреляли директора института Ивана Клейменова и главного инженера Георгия Лангемака. Годом позже в числе прочих сотрудников был арестован и получил срок в лагере Сергей Королев – он в итоге выжил, вышел на свободу и в будущем стад «отцом» отечественной космической программы. «Времена были трудные. Но как-то мне удавалось справляться, – вспоминала Кизнер. – Была я маленькая, худенькая, но вся из себя такая независимая – палец в рот не клади».

При испытаниях снаряды «Катюши» нередко самовоспламенялись. Кизнер предложила новую рецептуру пороха, решившую проблему. Она же смогла установить, почему в ходе экспериментов снаряды иногда взрывались прямо при запуске – дело было в несовершенстве конструкции двигателя. Когда в начале 40-х Лею Кизнер отправили в командировку к командованию артиллерийских сил, ее высмеяли – она была молодой 27-летней девушкой. «На встречу послали подполковника, по улыбке которого можно было прочесть: “Хорошенького же учёного нам прислали – какая-то невзрачная девчонка…” А как только Лея появилась в зале, все стали посмеиваться – вот так и солидный учёный! Но та спокойно сказала: “Ну что, будем и дальше смеяться или начнём работать?” Следующие два часа она давала четкие ответы, писала на доске уравнения и графики. Перед отъездом генералы подошли к ней с извинениями за неудобную встречу», – писал журналист Михаил Гаузнер. «Я не знаю, какая жизненная сила двигала мной, ведь приходилось работать ночами, спорить, доказывать, а иногда в мороз и бездорожье идти десятки километров пешком к испытательному полигону, рисковать при пуске ракет. Многие наши мужчины предпочитали уходить в укрытие, а я, представьте, ничего не боялась», – вспоминала годы спустя сама Кизнер.

Но, увы, «Катюша» так и не стала «Леей». До сих пор историки спорят, кто и как впервые назвал русским женским именем легендарную боевую установку? Одна из версий говорит, что это произошло из-за популярной в предвоенные годы песни на стихи Михаила Исаковского: «Выходила на берег Катюша… Выходила, песню заводила». При стрельбе боевая установка издавала особый звук – вот и получалось, что она «заводила песню». «Это происходило за счет истечения из ракетного двигателя пороховых газов. По мере удаления снаряда высота звука меняется. При этом возникает подобие мелодии, что отличает залпы “Катюши” от выстрелов артиллерийских орудий. Не спутаешь ни за что», – рассказывал Альберт Гафаров, ученый-ракетчик.

Другую версию имени «Катюша» связывали с местом производства установок. Первые серийные образцы делали на воронежском заводе имени Коминтерна. На дверце кабины и корпусе миномета стояли знаки в виде буквы «К» – из них позже и выросло ласковое прозвище. Подобным образом солдаты называли и другие виды оружия: например, гаубица М-20 с литерой «М» стала во фронтовом обиходе «Матушкой». Интересно, что в самом начале войны «Катюшу» также называли «Раисой Сергеевной» – от словосочетания «реактивный снаряд». Всего за годы войны было создано около 11 000 «Катюш». Их использовали на всех фронтах – дошли установки и до Берлина. В операции по взятию немецкой столицы принимали участие около 1500 «Катюш».

Лишь после войны Лея Кизнер узнала о смерти родителей. Фашисты расстреляли их, как и большинство других евреев местечка Гайсин, а тела бросили в колодец. Об этом создательнице «Катюши» рассказали оставшиеся в живых односельчане.

Кизнер продолжала работать в сфере ракетостроения вплоть до начала 90-х. Она также написала несколько книг об истории этой отрасли в СССР. В 50-е она вышла замуж за еврейского поэта Давида Бромберга, родила двоих сыновей и уже в наше время эмигрировала вслед за ними в Канаду. Незадолго до своей смерти в 2014 году Кизнер рассуждала в интервью: «Счастлива ли я? Судьба уготовила мне много испытаний, но, кажется, мне удалось пройти все их достойно. Трудности в нелегкой карьере ученого-ракетчика закалили мою волю».