Дело в шляпе

“Нас было 12. У нас было три джипа. Был теплый весенний день”, — рассказывает Ричард Маровиц, вспоминая события 60-летней давности. Тогда 19-летний Маровиц состоял в группе американских солдат, пересекших вражеские территории и участвовавших в штурме мюнхенской квартиры Адольфа Гитлера.

Историю еврейского солдата экранизировал режиссер Джефф Крулик. Премьера документальной ленты “Шляпа Гитлера” состоялась в январе этого года в Нью-Йорке. Маровиц во время Второй мировой войны был членом разведывательного взвода 42-й дивизии “Радуга”. 29 апреля он был в концентрационном лагере в Дахау. Ужасающие образы навсегда отобразились в его памяти. “На следующий день рано утром 30 числа нас вызвали в командный пункт”, — рассказывает Маровиц.

Им дали приказ ехать в Мюнхен и захватить квартиру Гитлера. Их встретили два гражданина Германии. “Они были секретными агентами и пересылали информацию в Америку”, — говорит он. “Мы поехали в Мюнхен, около 9 миль от Дахау, с теми двумя шпионами, которые собирались довести нас до дома Гитлера. Город был разгромлен, хотя там было не так плохо, как в других местах, где мне довелось побывать, — рассказывает Маровиц. — Вокруг прятались эсэсовские снайперы, и все мосты были разрушены. Уцелел единственный узенький пешеходный мост, через который мы и пробрались в город”.

Когда взвод вошел в Мюнхен, город вызвал в солдатах жуткий страх, Марович до сих пор не может вспоминать тот день без содрогания. “Меня охватило самое фатальное чувство, которого я никогда больше в жизни не испытывал, — говорит он. – Мертвая тишина. Как будто это был город привидений. Мы знали, что в таком городе, как Мюнхен было много людей, но они все прятались. Место было безлюдным”.

Как было обещано, шпионы провели их до квартиры Гитлера. “Мы поднялись по лестнице и стали громко стучать в дверь. Вышла домработница, назвала нас бандитами и сказала, что никак не может понять, почему все помешаны на Гитлере”. Взвод штурмовал квартиру, но там никого не было. “Квартира была в великолепном состоянии. Вся мебель стояла на своем месте. На стенах висели картины, но буфеты и шкафы были пусты. Когда я заглянул в шкаф, кое-что на полке привлекло мое внимание. Это была черная шляпа. Я ее взял в руки. С внутренней стороны шляпы были вышиты инициалы Гитлера”, — рассказывает Маровиц.







Образы войны, ужас Дахау вызвали взрыв адреналина в крови Маровица, и он бросил шляпу на пол и стал ее топтать. Так поучилось, что в тот же самый день Гитлер покончил жизнь самоубийством в Берлине. Маровиц видит в этом некую связь. “Вы знаете значение того, что случилось в тот день? – спрашивает Маровиц. – Когда Гитлер узнал, что какой-то щупленький еврейский парнишка топчет его шляпу, он совершил самоубийство”.

Город был освобожден. Неделю спустя Германия сдалась союзным войскам, и наступил конец шестилетней войне. Он родился в Миддлтауне, городе, расположенном в 70 милях от Нью-Йорка во времена великой депрессии. “В то время в городе жило 21 000 человек, рассказывает Маровиц, — и среди них были те, кто был зарегистрирован в лечебнице для душевнобольных”. Когда Маровицу было 14, его семья переехала в Бруклин. В 16 он стал профессиональным музыкантом, и стал гастролировать по стране, играя на трубе.

Военный опыт Маровица был не таким, о каком он мечтал. Его забрали в мае 1944, после того, как он зарегистрировался в армии. Его мечта стать военным трубачом не осуществилась, и его взяли горнистом. “Это была моя первая ошибка, — говорит он. – Горнист в то же самое время был и разведчиком и разносчиком информации. Работа не из приятных”.



Он научился пользоваться 50-калиберным орудием и познакомился с капитаном Джоном Маклофлином. “Он был высоким, здоровенным ирландцем из Лос-Анджелеса, который постоянно находился в действии, поэтому мы зачастую находились там, где нам не следовало быть”, — рассказывает Маровиц.

Маровиц добровольно записался в разведывательный взвод: “Капитан сказал мне: “Ты с ума сошел? Это самый опасный взвод из существующих”. В разведывательном взводе работа состояла в том, что мы должны были найти врага, взять его в плен, допросить и передать полученную информацию командующим. Коэффициент “текучести” составлял 75 процентов. Работа была опасной, но среди нас были настоящие мужчины”.

После позирования перед фотокамерой в помятой шляпе и с черной пластмассовой расческой, приклеенной под носом, Маровиц положил шляпу в дорожную сумку. Он ушел из армии в 1946 году и возвратился в Бруклин. После переезда в Албанию в 1948 году Маровиц кинул шляпу в шкаф, где она и пролежала почти полвека.

Маровиц стал профессиональным фокусником, заработав себе хорошую репутацию в искусстве, которое он называет “закрытой магией”.В 1993 году старая армейская компания Маровица собралась в Солт-Лэйк-Сити. “В первый раз за истекшие 50 лет я увидел своих друзей. Они сидели в вестибюле, когда я зашел в отель, и спросили, взял ли я с собой ту проклятую шляпу”. Он ее взял с собой в Сиэтл в 1995 году, на следующую встречу со своими сослуживцами. “Была довольно веселая сцена” – говорит Маровиц, описывая то, как 70-летние старички по очереди прогуливались по фойе отеля в мятой шляпе и черной расческой под носом.

Маровиц подарил эту шляпу национальному музею американской еврейской военной истории в Вашингтоне, где и увидел ее режиссер Джефф Крулик. Хотя Маровицу уже почти 80, он все еще бодр и не поддается годам. Со своими двумя сослуживцами, Дагом Винком, бывшим командиром танкового дивизиона, и Элвином Коэном, бывшим охранником на Нюрнбергском процессе, они сейчас ездят по всей стране, читая лекции о войне. “Мы сформировали наше трио, Даг, Элвин и я, со своим опытом служения в разведывательном взводе для того, чтобы объездить города, одевшись в наши старые униформы, рассказать о войне, показать фотографии, — говорит Маровиц. – Мы говорим людям правду о Второй мировой войне”.



Кто может лучше сохранить эту память, чем тот худенький еврейский парнишка из Бруклина, который участвовал в свержении вражеской империи и изменил ход мировых событий своим поступком в то самое солнечное апрельское утро 1945 года?