Как пятеро израильтян потопили египетскую знать

Поздним вечером 22 октября 1948 года флагман египетского ВМФ, 2,5- тысячетонный эсминец «Эмир Фарук», неторопливо следовал на север от побережья Газы в сторону Тель-Авива. Несколько предыдущих столкновений в море с израильтянами убедили египтян в слабости еврейского военного флота. К тому же еще днем было объявлено о прекращении огня, поэтому египтяне чувствовали себя вполне уверенно и, оставаясь в боевой готовности, двигались при полном освещении, не опасаясь атаки противника. Рядом скользил тральщик.

Внезапный взрыв нарушил тишину ночи. Корабль наполнился криками, грохотом беспорядочной стрельбы, дымом и гарью. Почти сразу раздался второй взрыв, превративший гордость египетского флота в стремительно погружающиеся под воду бесформенные куски железа. Все закончилось в течение считанных минут. Около пятисот матросов и офицеров, включая представителей семей египетской знати, погибли. Тральщик тоже был подорван и, хотя и сумел дойти до Александрии, подлежал списанию.

Лишь со временем стали известны подробности этой, одной из самых секретных морских операций молодого еврейского государства. Осуществило ее подразделение морских коммандос, впоследствии получившее название «13-я флотилия», или «Шайетет 13».

* * *

Все началось еще в марте, когда по приказу Давида Бен-Гуриона в Италии было закуплено несколько судов, ставших основой военно-морских сил страны. В числе прочих были приобретены и шесть специальных взрывающихся катеров из серии, разработанной для итальянского морского диверсионного отряда, с успехом применявшиеся в годы Второй мировой войны против кораблей союзников.

Катер с установленным на нем 300-килограммовым зарядом развивал большую скорость и взрывался, достигая цели. Управляющий им боец успевал покинуть борт до взрыва.

Под видом гоночных лодок катера были переправлены в Израиль и в августе 1948-го поступили в распоряжение морского диверсионного отряда, официально значившегося как «спасательное подразделение», под командованием Йохая Бин-Нуна. Сборка и подготовка лодок, длившиеся до середины октября, а также тренировки, которые проходили сначала на озере Кинерет, а затем в окрестностях Яффо, были тщательно засекречены.

15 октября, воспользовавшись нарушением перемирия со стороны египтян, израильская армия начала операцию «Йоав» по освобождению Негева. Через семь дней, после захвата Беэр-Шевы и под давлением США, Израиль согласился на новое соглашение о прекращении огня.

Египетский флагман «Эмир Фарук» был хорошо известен израильтянам. Еще в июне, приблизившись к Тель-Авиву, он беспрепятственно обстреливал город. Тогда попытка разбомбить корабль с воздуха обернулась потерей единственного на тот момент самолета и гибелью пилотов.

Поэтому еще в самом начале операции «Йоав», когда груженный солдатами и оружием корабль, выйдя из александрийского порта, был обнаружен возле Газы, его сразу постарались потопить. Но диверсия провалилась, поскольку слабая разведка упустила судно из виду.

Днем 22 октября «Эмир Фарук» и сопровождавший его тральщик были вновь замечены в дюжине километров к северо-западу от Газы. К этому времени соглашение о прекращении огня уже вступило в силу, и среди военного командования развернулась ожесточенная дискуссия об уместности атаки. Морское командование считало необходимым довести операцию до конца, тогда как начальник оперативного отдела Игаль Ядин, неуверенный в достаточной подготовке спецназовцев и, вероятно, опасавшийся политических последствий нарушения перемирия, был против.

Окончательное решение принял Бен-Гурион. Только морем в окруженный со всех сторон враждебными государствами Израиль можно было переправить репатриантов и практически любые грузы, включая оружие. Египтяне, обладая военным превосходством на море, могли просто отрезать страну от внешнего мира, перекрыв все поставки. Необходимость раз и навсегда покончить с нестерпимым положением была важнее рисков, связанных с нарушением соглашения о перемирии. В 6 часов вечера разрешение на атаку было получено.

Через несколько часов четыре катера были спущены возле египтян с доставившего их судна «Маоз» — 80-метровой немецкой яхты, переоборудованной в военный корабль. По плану два из них должны были атаковать противника, третий, управляемый самим командиром отряда Бин-Нуном, оставался в резерве, а четвертый собирал бойцов из воды.

Однако все сразу пошло не так. Первый катер врезался в борт «Эмира Фарука», а второй, вместо того чтобы напасть на тральщик, в темноте сбился с курса и помчался вслед за первым. Экипаж катера со спасателями решил, что второй подрывник собирается сам спасти бойца с первого, и повернул к резервному катеру Бин-Нуна. Чтобы исправить ошибку, тот направил свою лодку в сторону тральщика. А там уже заметили диверсанта, и Йохай Бин-Нун, у которого заело катапультирующее устройство, оказался под плотным огнем.

Видимо, само провидение не желало в ту ночь провала первой операции израильских морских коммандос. «Эмир Фарук», устоявший после атаки первого катера, не выдержал нового нападения и пошел ко дну. А Бин-Нун в последнее мгновение успел выпрыгнуть из своей лодки, протаранившей тральщик.

Спустя час все пятеро бойцов израильского морского спецназа, осуществивших диверсию, поднялись на палубу «Маоз». Соблюдая высшую степень секретности, тот оставался в море еще три дня и лишь затем вернулся к берегам Израиля.

Обе стороны — и Египет, и Израиль — постарались сделать так, чтобы как можно меньше деталей этой истории попало в прессу. Египтянам было стыдно признаваться в столь бестолковой потере флагманского шлюпа. А израильтяне и вовсе не стремились создавать ажиотаж вокруг операции, проведенной в нарушение соглашения о перемирии.

Через год Йохай Бин-Нун был представлен к высшей военной награде страны, медали «За героизм», и впоследствии возглавил израильские военно-морские силы. А египетский флот больше никогда не появлялся в территориальных водах Израиля.