Дорогой отца

Луис Кан (Louis Kahn), один из самых выдающихся архитекторов двадцатого столетия, умер от инфаркта в 1974-м в возрасте 73 лет. С тех пор его сын Натаниэль (Nathaniel), которому тогда было всего 11, пытается понять высокоодаренную и крайне сложную личность человека, который почти не признавал своего внебрачного отпрыска. Все, что Натаниэль Кан знал о нем, было всего лишь мифом, скрывавшим истинную личность человека.

Пять лет назад он решил снять документальный фильм о жизни и творчестве Луиса Кана. Кинолента «Мой архитектор» принесла ему не только профессиональную славу, но и расположение недавно оставившего пост главы балтиморской еврейской общины Даррела Фридмана (Darrell Friedman), который был поражен интеллектом и личным обаянием молодого режиссера и стал исполнительным продюсером, оказав помощь с финансированием проекта. В процессе создания фильма Натаниэль более пристально взглянул на свои еврейские корни. «Для меня это было очень личное путешествие, — объяснил кинорежиссер, — и возможным оно стало во многом благодаря еврейской филантропии» .

Почти двухчасовая картина объединяет в себе личную попытку Натаниэля Кана узнать, каким же на самом деле был его отец, и объективную оценку его работ, среди которых здание «Salk Institute» в калифорнийской Ла-Джолле (La Jolla), арт-центр в Йеле и многое другое.

Фильм начинается воспоминанием Натаниэля о том, как он прочел в газете известие о смерти отца и был удивлен отсутствием своего имени в списке детей выдающегося архтитектора. Вместе с матерью он пришел на похороны, на которые их не пригласили, и там узнал, что Луис Кан вел тайную жизнь. Он был женат и имел дочь, однако продолжал поддерживать многолетнюю связь с двумя другими женщинами, у каждой из которых был от него ребенок. Все три семьи жили недалеко друг от друга в Филадельфии, но до похорон Кана никогда не пересекались.

Хотя Натаниэль и видел отца лишь раз в неделю, эти визиты остались в его памяти. При создании фильма он пытался заполнить белые пятна в жизни отца, но, тем не менее, многое в его судьбе так и осталось загадкой. Порой создается впечатление, что сын узнал отца исключительно по созданным зданиям и рассказам коллег, с которыми пришлось общаться при создании фильма. Стоя у «Salk Institute», откуда открывается величественный вид на Тихий океан, Натаниэль заметил: «Я впервые в жизни, почувствовал, что становлюсь ближе к своему отцу» .

Еврейское наследие отца и сына Канов стало, таким образом, одной из главных тем фильма. Натаниэль посетил Израиль, где его отец мечтал восстановить историческую синагогу в старой части Иерусалиме. Одним из запоминающихся моментов стал эпизод, в котором Натаниэль стоит у Стены плача, удерживая на голове сдуваемую порывами ветра кипу. «Думаю, я не просто прошел дорогой отца, но и отыскал свое собственное еврейское самознание» .