Еврей Бессмертный

Роман Хлои Бенджамин «Бессмертники» всецело вписывается в концепцию «великого американского романа». Это полвека истории США, показанной, впрочем, через жизнь всего одного поколения: братьев и сестёр Голд.

Но автор касается и судьбы их родителей. Шауль и Герти Голд – потомки европейских евреев, бежавших в Америку от погромов в России и Холокоста в Венгрии. «Лев прибыл в Нью-Йорк на пароходе с отцом, торговцем тканями, в 1905-м – после того как во время погромов погибла его мать, – рассказывает Хлоя Бенджамин о предках Шауля, отца семейства. – Отец Льва ремонтировал швейные машины, а Лев работал на швейной фабрике, хозяин которой, немецкий еврей, разрешил ему соблюдать шаббат. Лев дослужился до помощника управляющего, затем – до управляющего. В 1930-м он завёл своё дело – “Швейную мастерскую Голда”, обустроившись в полуподвале на Эстер-стрит».

Теперь Шауль и Герти Голд – стопроцентные американцы, при этом чтящие свое еврейство. Хотя если Шауль очень религиозен, то Герти настроена более светски. У них четверо детей: Варя, чьё имя напоминает о российском происхождении семьи, Дэниэл, Клара и Саймон. Именно дети оказываются носителями основной идеи романа – идеи судьбы, или предопределённости, либо же ее отсутствия. Есть ли у жизни сюжет – вот вопрос, на который ищет ответ Хлоя Бенджамин, и это делает ее книгу романом идей. Литературный критик Константин Мильчин даже назвал ее произведение философским трактатом. В XXI веке Хлоя Бенджамин раскрывает новые возможности этого, казалось бы, забытого жанра.

Каждый из детей в 1969 году получает предсказание от таинственной гадалки и узнаёт дату своей смерти. Это пролог романа. В следующих частях мы видим героев уже взрослыми. Что определяет их жизнь? Страшное знание, которое заставляет каждого подогнать под ответ задачу судьбы? Или жизненный сюжет разворачивается сам по себе, независимо от того, что известно героям?

Идею судьбы Хлоя Бенджамин пропускает и через разные вехи современной культуры. Семидесятые показаны нам глазами младшего из Голдов – танцовщика Саймона. Он бежит в Сан-Франциско, окрыленный движением хиппи, невиданной прежде свободой – в том числе и для сексуальных меньшинств, выходящих из тени. Но тут же крылья этой свободы подрезает эпидемия СПИДа: «Он зол на свою болезнь, люто её ненавидит. До сих пор он ненавидел и гадалку. Как могла она напророчить столь страшную судьбу ребёнку? Но теперь он воспринимает её иначе, как вторую мать или божество, ведь это она распахнула перед ним дверь и велела: иди!»

Если юноша-гомосексуал оказывается знаковой фигурой семидесятых, то в восьмидесятые – это иллюзионистка Клара, вступающая в эпоху диско в блёстках и осколках зеркал. Для ее отца Шауля еврейский закон имеет глобальное значение, однако мятежная Клара тоже черпает свои убеждения из Библии: «В еврейской школе она любила истории – о Мириам-пророчице, чей чудодейственный колодец сопровождал евреев сорок лет во время их скитаний в пустыне; о Данииле, вышедшем невредимым из логова львов. Истории эти наводили на мысль, что человеку доступно всё». А значит, и Кларе доступен путь не учительницы, врача или домохозяйки, а циркачки-фокусницы, как некогда её знаменитой бабушке. «Бессмертники» – удивительный современный роман, написанный женщиной: одновременно религиозный и феминистский.

Девяностые для Хлои Бенджамин и её героя Дэниэла Голда – это не столько конец века, сколько время окончательной мимикрии хиппи в яппи. Это повсеместная нерешительность – скорее обывательская, чем философская. И наконец, нулевые становятся временем осторожной Вари: от бунтовской феерии шестидесятых, когда было возможно всё, не остаётся и следа. По Хлое Бенджамин начало текущего века – время навязанного извне обсессивно-компульсивного синдрома, отказа от полноты бытия, беспричинного страха за жизнь, которой ничего не угрожает в скучном и размеренном мире.

Но так ли важны времена и предсказания, которые не выбирают? Тот, кому суждено погибнуть 20-летним, нарочно или случайно кидается в омут свободной однополой любви в самый разгар эпидемии СПИДа? А та, кому гадалка предсказала долгую жизнь, по собственной ли воле изнуряет себя чересчур здоровым образом жизни, избегая любого, даже малейшего риска? Или же задача прожить, сколько предсказано, лишает молодую женщину свободы выбора? Интересно, что ответы, помогающие понять как свободу выбора, так и предопределённость судьбы, все герои выносят из Торы. «Мы делаем выбор, а он предопределяет следующий. Наши решения решают за нас», – говорит в какой-то момент Герти, мать семейства Голдов.

Хлоя Бенджамин. Бессмертники. Перевод с английского Марины Извековой. М., Фантом Пресс, 2018