С тылу, с жару

Смерть друга, мёртвая любовница и еврейка в подвале – страшные улики войны, но не на фронте, а в далёком тылу. Автор этих дневников погиб по доносу.

Дневник Фридриха Рек-Маллечевена – писателя, погибшего в Дахау, – вписывается в ряд дневников Анны Франк, Элен Берр и Тани Савичевой. И всё же стоит в нём особняком. На момент начала войны Фридрих был взрослым человеком, признанным беллетристом, чьи романы уже даже экранизировались. Он был состоятельным владельцем собственного поместья, а его вторая жена состояла в отдалённом родстве с династией кайзера. Тем не менее, как и названные выше еврейские и русские девушки – да и множество других людей, Фридрих стал и противником, и жертвой войны, об ужасах которой он пишет в своих дневниках.

Ведение дневника было опасно – об этом писателя предупреждали близкие, и он сам это понимал. Однако эта опасность – лишиться жизни за ведение дневника – лишь доказывала писателю, что нужно продолжать его вести. Во что бы то ни стало сохранять свидетельства обвинения: «Я пренебрегаю их советами и собираюсь спокойно работать над этими бумагами, которые однажды внесут свою лепту в историю нацизма. Я прячу каждую ночь в глухом лесу или в поле то, что однажды может расцвести буйным цветом... постоянно проверяя, не наблюдает ли кто-то за мной, постоянно меняя место. Представляете ли вы, покинувшие четыре года назад Германию, наше подполье и постоянную угрозу жизни из-за доноса любого истерика?»

Впрочем, погиб Фридрих не из-за дневника. Это произошло по ещё более абсурдной причине. В Дахау он попал, будучи обвиненным в пренебрежительном отношении к немецкой валюте: писатель пожаловался знакомым, что инфляция и снижение курса марки пагубно отражаются на гонорарах за его романы.

Парадоксальным образом антифашистом писатель был весьма консервативного толка – он стоял за старые добрые времена, за Германию с четким сословным разделением, где быть дворянином было делом чести. Гитлеризм он рассматривает не как возвращение к мифическим временам Нибелунгов, а как отвратительное ему торжество прогресса. Новая идеология, разрушающая сословный порядок, «…возводит в идеал то совершенно животное состояние, в котором профессиональные и служебные физиономии не одобряются, и ученый выглядит как спортсмен, официант – как аристократ, аристократ – как метрдотель…»

По мнению Рек-Маллечевена, граждане, оставшиеся в рамках традиционных сословий – крестьяне, пролетариат и старая аристократия, понимали подлинную цену гитлеризма и мечтали о его падении. К сюжету о землепашце или деревенском кузнеце, которые понимающе переглядываются с ним в горькие моменты, Рек-Маллечевен возвращается на протяжении всего дневника. Так происходит, например, когда Германия вступила в войну с СССР или когда казнили юных членов антифашистской организации «Белая роза».

Писатель был уверен, что голосуют за национал-социалистов городские разночинцы, люди, далёкие от тяжёлого труда или владения землёй. Они не понимали, как работали технические изобретения, которыми они пользовались, и также не понимали последствий своего политического выбора. Промышленные достижения гитлеровской Германии убивали природу и разрушали традиционное крестьянское хозяйство, поэтому один из конфликтов писателя с правительством Третьего рейха состоял в его отказе продать властям свои земли для постройки военного завода.

Центральными в дневнике писателя стали беды Германии и немецкого народа: приверженность населения пропаганде, падение нравов и экономический упадок. Трагедия Холокоста также не осталась незамеченной. «Тщетно ломаю голову над смыслом организованного Геббельсом преследования евреев», – пишет Рек-Маллечевен ещё в 1938 году и дальше рассказывает историю своей знакомой, певицы госпожи фон Цумбуш. На квартиру ее подруги, пожилой еврейки, названной в дневниках «госпожа Х», положил глаз нацистский бонза, и та попросила госпожу фон Цумбуш раздобыть для неё яда. Эта перспектива привела в ужас и подругу, и фармаколога, у которого этот яд есть, но постепенно они поняли, что такая смерть лучше неизбежно грозящего госпоже Х концлагеря, и помогли ей. Госпожа фон Цумбуш принесла подруге яд и спела ей на прощание «Четыре серьёзные песни» Брамса, которого обе они так любили.

К 1942 году всё становится гораздо масштабнее, и речь уже идёт не только о гибели одной доведённой до самоубийства старушки. Рек-Маллечевен приводит рассказ своего вернувшегося с фронта знакомого: «Он только что вернулся с Восточного фронта и стал свидетелем резни, в ходе которой в К. было уничтожено 30 000 евреев… За один день, всего за несколько часов, а поскольку патронов для пулеметов не хватало, были использованы огнеметы, и со всех концов города, чтобы посмотреть на это зрелище, толпился свободный от дежурств персонал – молодые парни с нежной белой кожей... Человеческие дети, которые когда-то, 19–20 лет назад, лежали в колыбели и ликующе тянулись к разноцветному солнечному зайчику! О позор, о жизнь без чести, о тонкая кора, отделяющая нас от запретной сердцевины земли, где пылают темные костры Сатаны!»

Библейские коннотации там, где речь идёт о преступлениях гитлеровского антисемитизма, возникают в «Дневниках отчаявшегося» не единожды и очень важны для мировоззрения Фридриха Рек-Маллечевена как человека религиозного. Глубоко верующий католик, в самом начале своего дневника он с ужасом приводит следующую сцену, к которой впоследствии возвращается несколько раз: «Я видел, как один из мальчиков, сбросивший ранец, оглядывал пустой класс, как его взгляд упал на распятие, висевшее над кафедрой, и юное, еще нежное лицо сразу исказилось от ярости, как он сорвал со стены и бросил через окно на улицу символ, которому посвящены немецкие соборы и звучащие колоннады Страстей по Матфею... С восклицанием:
– Сгинь, проклятый еврей!»

Свой дневник Фридрих Рек-Маллечевен осознанно задумывал как обличительную хронику Третьего рейха, свидетельство, которое пригодится после падения гитлеризма. Вот почему основное содержание книги – исторические и политические наблюдения и рассуждения о них. Биографические подробности настоящего и прошлого он вспоминает крайне скупо: в юности была любовная драма, медленно и мучительно умирает от рака лучший друг, попал в русский плен, а затем пропал без вести сын. Не упомянуты в дневнике эпизоды, превратившие трагедию европейского еврейства в очень личную для писателя. В 1913 году он познакомился с молодой еврейкой, продавщицей книг Ирмой Глейзер. Через четыре года она стала секретарём Фридриха – по его словам, незаменимой благодаря своему писательскому мастерству и организаторским способностям. Со временем они окончательно стали парой и жили вместе в доме Рек-Маллечевена – первый официальный брак писателя к тому времени распался. В 1933 году, когда Гитлер пришёл к власти, Ирма Глейзер покончила с собой, отравившись газом.

В 1935-м Рек-Маллечевен женился на Ирмгард фон Борке. С 1944 года и до конца войны супруги прятали в своём поместье еврейку Альбертину Гимпель – возлюбленную друга Фридриха, художника Франца Херды. Альбертина пережила войну и вышла за Франца Херду замуж. За спасение Альбертины Гимпель и ее муж, и Фридрих с женой были удостоены звания «Праведник народов мира».

Фридрих Рек-Маллечевен. Дневник отчаявшегося. Перевод с немецкого Альбины Бояркиной. СПб., ИД Ивана Лимбаха, 2023