«Какой же он дурак!»

Девушка, двадцать с небольшим, репатриантка из США.
– Ему учительница французского – тоже дура та еще – сказала, что арабы, которые в Палестине живут, не имеют права голоса в Израиле. А он так понял, что будто все израильские арабы не имеют права голоса. И понеслось. Какие они бедные, угнетенные, как надо отдать им всю землю, что просят, и наступит мир. Он хоть бы подумал: а с чего это вдруг палестинцы должны участвовать в израильских выборах? У них есть свое государство – пусть там и выбирают себе очередной ХАМАС. Каждый раз одно и то же. Приехали из своих спокойных стран и думают, что всё понимают. Я здесь три года жила, прямо до начала второй интифады. Две недели как я уехала – у меня подругу убили. Теракт был в поселении, где я жила. Война идет, а они будто не замечают, а сами при этом селиться рядом с их любимыми арабами и близко не собираются. Как так можно? Сами же евреи, и сами себя губят. Ты не подумай, что я всем арабам зла желаю. Не все они террористы. Но тех, что есть, более чем достаточно, чтоб мира у нас не было, пока их всех не выкинем из страны – всех террористов и их группу поддержки. К тому же пробовали уже территории отдавать. Ну и что из этого вышло? Они, кроме силы, ничего не понимают. Каждый раз одно и то же: мы идем на уступки, они начинают нас взрывать, эти дураки встают на их сторону. Сколько же можно! Тебе не понять. Им не понять… Я всю жизнь с этим живу. Я всю жизнь слышу одно и то же. Все мое поколение с этим выросло. Они не знали мира совершенно. Чего уж тут удивляться, что они такие радикальные. Страна отнюдь не повернулась вправо. Просто большинство понимает, что переговорами проблему не решить. А за левых голосовать… Одна Ципи Ливни чего стоит… Она же сумасшедшая. Прости, что я так разошлась, но это для меня болезненное, личное. Когда в прошлом году была война в Газе, я ночами плакала оттого, что не могла здесь быть. Никто из моих тамошних друзей не мог этого понять. Но теперь я здесь, и это меньшее, что я могу сделать – показать, что я не боюсь, это наша земля. Где бы мы ни жили, нас везде преследовали, отовсюду гнали, боялись, презирали. Даже США не пустили корабль с евреями, спасавшимися от Холокоста. А теперь, когда у нас наконец-то есть своя страна, нас опять хотят уничтожить, не дать защищаться. И евреи, которые это поддерживают… У меня нет слов.

Парень, под тридцать, израильтянин.
– Вот через неделю опять пойду на месяц служить военным медиком как резервист. Западный берег. Каждый раз все хуже и хуже. Каждый раз думаю, что пора подавать заявление об отказе по идеологическим причинам. И когда я служил – а служил я в боевых, – и сейчас, в резерве… Понасмотрелся. То, что мы там творим… Много неправильного. Все, что могу сказать. С девушкой четыре года встречался. Она из США. Я сам верующий, она – атеистка. И вроде все нормально было, да и я верую, скажем так, не совсем ортодоксально, или, точнее, совсем не ортодоксально. Но в тот раз сцепились… Сказала, что мне эти левые СМИ и телеканалы совсем голову запудрили. Говорит, что как же так, я, еврей, против еврейского государства выступаю. А я же не против… Не знаю, может, она считает, что нам после того, что в ее стране с нами сделали, теперь все можно. А как мне голову-то запудрить? Я же сам все вижу. Видел… И не я один. Ребята пытаются что-то рассказать, но их и слушать никто не хочет. А если что – так и предателями назовут. Как армию посылать разбираться – это пожалуйста. А как последствия разгребать – так это никому не надо. С девушкой расстался. Ну, как расстался… Не знаю, может, все еще образуется. Но то, что сейчас происходит в стране… Я не знаю, как мы из этого выкарабкиваться будем. Посмотри на детей. Палестинцы своих с малых лет учат ненависти к евреям, ну а мы-то чем лучше? И у нас то же самое началось. Наши дети также теперь считают: увидишь араба – стреляй. А то вдруг нож у него. Мне кажется, что вражда вся эта – один большой бизнес. Посмотри: как народ начинает против чего-нибудь протестовать – повышения цен, коммунальных услуг, арендной платы, чего угодно, – ему сразу внимание на арабов переключают. Диву иногда даешься, думаешь: ну дурят же вас совершенно элементарно.