На Нобелевскую премию сняли кино

Незадолго до своего отъезда в Швецию за Нобелевской премией по литературе за 2002 год, венгерский писатель Имре Кертеш получил по почте коричневый конверт из мемориального центра «Бухенвальд», содержавший копию отчета об узниках лагеря от 18 февраля 1945 года. Среди погибших значился заключенный номер 64 921, имя которого было Имре Кертеш.

В документе Кертеш значился фабричным рабочим 1927 года рождения, однако на самом деле, родился в 1929-м. Он прибавил себе возраста, когда его привезли в лагерь, чтобы нацисты не считали его ребенком, — предпочел быть рабочим, а не школьником, хотел, чтобы его считали более полезным. «Короче говоря, однажды я умер, чтобы суметь выжить, — сказал он об этом отчете в своей нобелевской речи. — Возможно, это и есть моя настоящая история».

Именно пережитое Кертешем в Освенциме и Бухенвальде легло в основу его полуавтобиографического романа «Без судьбы» (1975), который был выделен Нобелевской академией. Кстати, в основном благодаря Нобелевской премии по этому произведению был снят одноименный фильм режиссера Лайоса Колтая. История съемок была отнюдь не простой. Самый дорогой кинопроект в венгерской истории сопровождался финансовым скандалом, а с уходом первого продюсера едва не оказался на полке. Даже Кертеш вовсе не горел желанием увидеть «Без судьбы» на экране, хотя теперь, когда съемки завершены, результатами весьма доволен: «Я был просто поражен. Я смотрел фильм так, словно вижу все это впервые. Это звучит несколько парадоксально, но фильм несмотря на содержание просто прекрасен».

Кертеш признается, что побывал на съемочной площадке лишь однажды за все время съемок. «Когда я был там, потерял очки, и вся съемочная группа начала их искать. Это не совсем то, что хотелось бы назвать плодотворным сотрудничеством».

Пока отзывы на фильм были очень положительными. Некоторые критики уже сравнили кинокартину со спилберговским «Списком Шиндлера», хотя сам Кертеш предпочитает называть творение Спилберга «китчем», да и изложение истории в каждом из фильмов существенно различается.

В том, как разворачивается сюжет «Без судьбы», нет ничего театрального. Как и в книге, все события его киноверсии преподносятся сквозь призму восприятия 15-летнего Гьюри Ковеча, главного героя, которого вместе с тысячами других венгерских евреев грузят на поезд до Освенцима, откуда ему предстоит отправиться в Бухенвальд.

Свою книгу Кертеш завершил в Венгрии в середине 1960-х, но до того дня, когда книга была издана, прошло еще десять лет. «Поскольку я не писал то, что хотело увидеть коммунистическое правительство, то находился в изоляции, — говорит писатель в интервью британской “Guardian”. — Я даже не думал, что моя книга когда-нибудь будет издана, и поэтому мог свободно писать, писать настолько радикально, как я того хотел». Но даже когда книга в 1975 году была, наконец, издана, критики почти не обратили на нее внимания.

Только с падением «Железного занавеса» Кертеш начал завоевывать международные литературные премии, а продюсеры стали интересоваться возможностью экранизации его самой известной работы. Первый сценарий к фильму был заказан у профессионального сценариста. Однако предложенный им вариант, к недовольству Кертеша, начинался с возвращения известного скрипача из Нью-Йорка в Будапешт, после чего на экране появлялся концлагерный подросток-доходяга. «Я взглянул на этот сценарий и понял, что многое в нем было неверным», — вспоминает автор.

И он решил написать новый сценарий самостоятельно. Но пока не стал нобелевским лауреатом, спонсора проекта отыскать так и не смог. Возможно, интерес к фильму не проявляли из-за того, что роман нарушал «правила» историй о Холокосте. Гьюри, как и сам автор, — неверующий еврей. Он не был воспитан в еврейских традициях. «Он нееврейский еврей, — говорит Кертеш, — он должен был разделить судьбу великого множества евреев и ощущал в этом долю абсурда».

Один из самых волнующих эпизодов фильма — прибытие в Освенцим. На экране женщина красит губы, а несколько мужчин пытаются занять беседой охранников. «Венгерские евреи не знали, чего ждать», — отмечает Кертеш. Сообщения о лагерях смерти пришли в Венгрию лишь в начале 1944-го, но еврейский совет решил не предавать эту информацию огласке. «В Германию прибывало немало людей, которые просто были не в курсе. Они не знали, чего ожидать и, поскольку к ним очень хорошо относились в венгерской жандармерии, надеялись, что все обойдется».

Не менее зловещей выглядит и сцена, в которой мальчик возвращается в Будапешт из освобожденного американцами Бухенвальда. Его дом уже занят другими, которые не знают, как реагировать на его появление. Они сочувственно ахают и произносят стандартные фразы по поводу пережитого им и недоумевают, когда он не хочет, чтобы его считали жертвой. А уж его ностальгия по лагерю так вообще приводит их в ужас.

Как и Гьюри, Кертеш после освобождения из лагеря оказался перед трудным выбором. Он мог отправиться в США, а мог вернуться в Венгрию. Он выбрал последнее.

Вскоре страна оказалась под сталинским гнетом, и Кертеш, потерявший работу журналиста за недостаточное уважение к своему коммунистическому начальству, столкнулся с новым произволом. И это, по его словам, сделало его свободным в своем писательском творчестве. «При демократии, — говорит он, — я бы никогда не смог понять и осознать то, что случилось со мной в лагерях. Я пережил этот диктат, будучи взрослым, и это помогло мне понять, что же случилось со мной, когда я был молодым».