«Наше всё» в далёкой Палестине

Изучая историю малоизвестных районов Яффо, я наткнулась на документальный фильм арабского телеканала «Аль-Джазира». Откинув в сторону политический контекст – вроде смотрите, что сделали нехорошие евреи с хорошими арабами, – я с удовольствием фиксировала интересные моменты из интервью с жителями Яффо.

До возникновения Государства Израиль приморский Яффо был самым крупным городом Палестины. Сегодня арабы тель-авивского Яффо любят вспоминать так называемый «золотой век» своего района – 20–30-е годы, когда благодаря британцам провинциальный турецкий портовый поселок ожил и стал центром тогдашней Палестины.

Некоторые из старичков помнили Пинхаса Рутенберга – знаменитого «электрификатора» всея Палестины, друга Керенского и недруга Ленина, который помогал жителям Яффо наладить электрические насосы для орошения легендарных апельсиновых плантаций. Другие с удовольствием рассказывали, как мальчишками работали на упаковке тех самых апельсинов и аккуратно заворачивали каждый плод в тонкую папиросную бумагу.

Закадровый голос в фильме уверенно рассказывал о богатой культурной жизни Яффо того времени: о театрах и концертах, шикарных отелях и комфортных автобусах, ежедневно перевозивших туристов в Бейрут или Дамаск. Когда речь зашла об арабской прессе, на экране вдруг мелькнуло знакомое лицо. Я нажала «паузу» и прокрутила кадры назад. На долю секунды мне показалось, что на первой странице пожелтевшей от времени арабской газеты я вижу портрет Пушкина. Не может быть!

Я сделала скриншот с экрана и максимально увеличила изображение. Бакенбарды не оставили места для сомнений. Это он, наше всё. Но что здесь делает Пушкин? Откуда Александр Сергеевич взялся на передовице палестинской газеты «Фаластин»? Может, семитские корни русского поэта не давали покоя арабским интеллектуалам?

К сожалению, на арабском я еще не читаю, да и качество снимка, сделанного с появившейся на долю секунды картинки, оставляло желать лучшего. Но найти в Израиле знатока арабского не составляет труда. Мой коллега Низар М. Халлун, сам по профессии журналист и редактор, с удовольствием включился в расследование. Но вот беда – качество фотографии позволило Низару прочитать только дату выхода газеты: 10 февраля 1937 года. Впрочем, через неделю Низар победоносно принес мне из архива фотокопию первой страницы газеты и тут же легко перевел весь текст.

«Яффская библиотека приглашает жителей на вечер, посвященный столетней годовщине со дня гибели великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина».

К сожалению, неизвестно, что происходило на том вечере в феврале 1937 года. Возможно, широкой общественности были представлены два первых перевода «Евгения Онегина» на иврит – они были изданы одновременно как раз в 1937 году. А может быть, советские разведчики, поддерживавшие арабское национальное движение, расширяли свою агентурную сеть, угощая местных жителей блинами. Но благодаря этому объявлению в палестинской газете теперь я знаю, что в арабо-еврейском Яффо есть улица, названная в честь Пушкина.

Первая городская общественная библиотека появилась в Яффо в 1886 году и называлась скромно: «Коллекция книг». Значительная часть библиотечного фонда состояла из книг на русском языке, привезенных в Палестину первыми поселенцами – выходцами из Российской империи. Когда приморский Яффо вошел в состав большого Тель-Авива, именно эта коллекция легла в основу городской публичной библиотеки, которая с тех пор несколько раз переезжала и теперь существует по другому адресу и под другим названием. В память о той самой первой библиотеке одна из маленьких безымянных улиц приморского Яффо в 1956 году была названа в честь русского поэта. Александр Сергеевич оказался в очень хорошей компании: рядом с ним улица Данте, чуть подальше – Горький и Микеланджело.

К сожалению, мемориальная табличка с именем и годами жизни русского поэта куда-то пропала, а саму улицу местные жители чаще называют «улицой Фошкина», потому что ивритская орфография допускает множественные варианты прочтения. Но в последние годы, словно замыкая круг, именно на этой улице стали собираться любители русской словесности, чтобы прочитать стихи Пушкина в день рождения поэта. Не зря Александр Сергеевич в свое время начинал изучать иврит – все вернулось ему сторицей!