Просто Маня

В борьбе за права рабочих она даже сотрудничала с царской охранкой. Но Кишинёвский погром вынудил её навсегда уехать из России. Зато на Святой земле Маня Шохат успешно строила еврейские поселения и создавала первые военные отряды для их защиты.

Большинство политических партий в Российской империи официально появились лишь после революции 1905 года. До этого они действовали как союзы, фонды или кружки, а зачастую и вовсе нелегально. Но были и удивительные исключения. Так, в июне 1901 года в Минске начала свою законную работу Еврейская независимая рабочая партия. Создали ее бывшие члены партии «Бунд», на тот момент в России нелегальной. А возглавила новую партию Мария Вульфовна Вильбушевич. В Израиле, впрочем, она больше известна как Маня Шохат. Приехав с коротким гостевым визитом в Палестину в 1904 году, она тут так и осталась – развивать еврейские коллективные поселения, прототипы кибуцев.

Фамилию Маня поменяла, выйдя замуж в 1908 году за Исраэля Шохата. Именно с ним она основала «Ха-Шомер» – одну из первых военизированных еврейских организаций в Палестине, с появлением которой еврейские поселения стали защищаться профессиональными бойцами, а не бедуинами, как это было раньше. Отбирала «стражей» Маня сама – в отряды попадали только самые крепкие и психологически устойчивые. Учила их женщина тоже по большей части сама – она прекрасно владела оружием и боевыми приемами. Вообще, активное политическое прошлое в России и знание методов конспиративной работы помогли Мане быстро создать слаженную организацию, работающую как часы. Деньги тоже находились – Маня ездила как в Европу, в частности к Ротшильду, так и в США с агитационными выступлениями, убеждая членов еврейских общин в необходимости создания коллективных поселений в Палестине. А также в необходимости их охраны и оснащения поселенцев оружием. Отдельно во время таких поездок Маня Шохат собирала деньги и на силы еврейской самообороны в России.

Какое-то время в Палестине она даже пыталась наладить мирное сотрудничество евреев с местными арабами, но потерпела неудачу. В 20-х годах Маня вступила в «Хагану». Параллельно была также членом общественных организаций, добивающихся достойных условий труда для еврейских рабочих. После того как британские власти опубликовали в 1939 году «Белую книгу», жестко ограничившую иммиграцию в Палестину евреев, Маня помогала нелегально добраться до Святой земли всем желающим –самостоятельно разрабатывала и координировала их маршруты. Тем же она занималась и в годы Второй мировой, в том числе пытаясь через свои связи вызволить как можно больше людей не только из гестапо, но даже из концлагерей. После провозглашения независимости Государства Израиль она, несмотря на преклонный возраст, вела активную деятельность по поддержке новых репатриантов.

При всем при этом Мане Шохат десятилетиями приходилось отбиваться от упреков, связанных с ее российским прошлым. Обвиняли ее в первую очередь бывшие соратники по партии «Бунд» – те были уверены, что она пошла на сделку с царским режимом, чтобы официально зарегистрировать в Минске в 1901 году Еврейскую независимую рабочую партию. Мане вменяли сотрудничество с начальником Московского охранного отделения Сергеем Зубатовым, говорили даже, что она сдала ему нескольких членов «Бунда». Интересно, что все эти детали всплыли лишь в 1918 году с легкой руки члена ЦК «Бунда» Давида Заславского, опубликовавшего статью под названием «Зубатов и Маня Вильбушевич». На тот момент в России вот уже как 15 лет не было ни самой Мани, ни ее партии. Но забыть о ее успехе, пусть даже кратковременном, члены «Бунда» не могли – слишком серьезный удар был нанесен тогда по их политической репутации.

Обвинения в «сдаче» членов «Бунда» царской охранке Маня тут же отвергла. А вот своего знакомства с Зубатовым она никогда и не скрывала. Как и того, что Еврейская независимая рабочая партия была совместным с царской властью проектом. Идея принадлежала Зубатову, пытавшемуся доказать, что борьба с революционно настроенными массами одними репрессивными мерами обречена на неудачу. Что нужно помочь рабочему классу добиться ряда уступок от капиталистов – в первую очередь для защиты этих самых капиталистов. Но в представлении власть имущих пойти на уступки сегодня означало получить новые требования в будущем – финансовые потери казались чрезмерными. Предостережения о возможных катастрофических последствиях услышаны не были.

Сразу нашлось много противников «антикапиталистического» проекта Зубатова, главным из которых стал Вячеслав Плеве. Он настаивал на усилении репрессий и в 1903-м потребовал прекратить «зубатовщину». При этом, как писал в мемуарах Зубатов, особо подчеркивалась необходимость разгона Еврейской независимой рабочей партии. Противящийся этому Зубатов в конечном счете был смещен с должности. Потом, правда, после убийства Плеве его восстановили. Но в политику он особо больше не вмешивался. В 1917-м, получив известие об отречении императора Николая II в пользу своего брата Михаила, а затем и об отречении Михаила, Зубатов застрелился.

Новость об этом застала Маню Шохат в Эрец-Исраэль. Позже она рассказывала, как вспоминала в те дни свою первую встречу с Зубатовым. Шел 1900 год, как ярую активистку «Бунда», ее арестовали и этапировали в Москву. Она уже готова была гордо взойти на эшафот и умереть за идеи рабочего класса, но вместо этого просто провела несколько месяцев в подвалах московской охранки, не дождавшись даже пыток. Потом ее, впрочем, стали приглашать на беседы со следователем, который сразу же поразил ее своей эрудицией, знанием марксистских трудов и пониманием нужд рабочих. Когда она узнала, что перед ней ­– «тот самый Зубатов», она даже хотела повеситься в камере: так ей было стыдно за свою симпатию к врагу. Но он убедил ее в возможности существования в России легального рабочего движения, поддерживаемого властями. После того как ее освободили, она вместе с другими такими же «вдохновленно-завербованными» организовала Еврейскую независимую рабочую партию.

Поначалу все шло хорошо. Они составляли списки требований рабочих – в Минске, Одессе, Херсоне, Николаеве, Гродно, Бобруйске и других городах. Власть помогала добиться, чтобы часть из них была удовлетворена. В какой-то момент, помимо экономических уступок, Мане Вильбушевич удалось выбить разрешение на организацию в Минске Второй всероссийской конференции сионистов – единственного легального сионистского съезда в царской России. Открыто, без конфликтов с полицией сионистские идеалы тогда несколько дней обсуждали около 600 человек! В общем, Еврейская независимая рабочая партия стремительно развивалась и усиливалась, постепенно выходя за установленные Зубатовым рамки, но продолжая верить, что экономическая борьба возможна без баррикад и оружия.

Но в апреле 1903 года произошел страшный, санкционированный сверху Кишиневский погром. Стало понятно, что никакого сотрудничества у евреев с таким антисемитским режимом быть не может. Уже в июне 1903 года на съезде в Минске члены Еврейской независимой партии приняли решение ее распустить. Почти сразу после Маня уехала лечить мать в Италии. Когда та все же умерла, Маня рвалась обратно в Россию, хотя и понимала, что ее могут вновь арестовать. В итоге она согласилась на увещевания родственников провести какое-то время в Палестине. В итоге она осталась там на всю жизнь. Социальные идеи Мани Шохат куда как лучше прижились на новой родине – кибуцы на какое-то время стали основой экономики еврейского государства.