Еврей на стене

Мог быть раввином, но подружился с любовником Фриды Кало и стал цитировать Маркса на стенах. Скандалы вокруг фресок Бернарда Закхейма в Калифорнии не утихают и сегодня.

Если бы отец и дед Бернарда Закхейма увидели, чем занимался их отпрыск в 1934 году, они бы разразились рыданиями и стали рвать на себе волосы. Вместо того чтобы стать раввином – как того хотела вся семья – Бернард рисовал на стене огромного человека, который тянется за книгой «Капитал» Карла Маркса. Причем то была не просто стена, а одно из пространств башни Койт в Сан-Франциско – до сих пор это строение остается главной достопримечательностью города вместе с мостом Золотые Ворота и тюрьмой Алькатрас.

Мало того, выводя творение Маркса на стене башни Койт, Бернард Барух Закхейм курил трубку – в семье хасидских евреев он стал первым, кто вообще начал курить. Художник объяснял журналистам, что рисует «Капитал» не только потому, что сам является убежденным марксистом, но также в поддержку своего друга и учителя – мексиканца Диего Риверы. Фреску последнего с изображением Ленина только что уничтожили в нью-йоркском Рокфеллер-центре. «Красные повсюду! – разразились наутро гневными заметками газеты. – И они евреи!»

Бернард Закхейм родился в Варшаве в 1898 году. Уже в 13 лет мальчик поднял бунт: он заявил родным, что мечтает стать художником. Ему предложили альтернативу – стать обивщиком мебели. Бернард согласился, но с мечтой не распрощался. Он стал брать уроки живописи тайком, платя за них из своего кармана. А позже получил стипендию в Национальной академии изящных искусств Польши, которую закончил с отличием. Он говорил позже, что «живопись спасла ему жизнь»: она привела его в Америку, в то время как большинство родных остались в Польше и погибли в годы Холокоста.

Закхейм прибыл в Сан-Франциско в 1920 году. Первые годы искусство не приносило денег, и он зарабатывал обивкой мебели. Параллельно он стал организатором еврейской детской школы. Художник вел уроки живописи на свободных началах – денег с учеников не брал. Благодаря своей щедрости он и сблизился с миром «левого» подполья и рабочего профсоюзного движения, участники которого разглядели в нем собрата. Хотя сам Закхейм признавался, что социалистом в полном смысле этого слова он в то время еще не был – просто хотел познакомить американских еврейских детей с культурой «идиш».

Именно так – «Искусство идиш» – называлась и его первая выставка. На полотнах и в скульптурных работах Закхейм изобразил сцены жизни общины. И это сделало его, по словам Еврейского центра в Сан-Франциско, «главным адвокатом нашей культуры в Америке». Одно из полотен позже стало основой для фрески «Еврейская свадьба» – увидеть ее можно в общинном центре в Сан-Франциско и сегодня.

В начале 30-х судьба свела Закхейма со скандальным мексиканцем Диего Риверой. Большинству он известен как неверный муж художницы Фриды Кало. Но в мире искусства многие ценят Риверу едва ли не больше, чем Фриду. Убежденный коммунист – и позже троцкист, исключенный за это из компартии Мексики, – Ривера прославился монументальными настенными фресками, или муралами, изображавшими жизнь и страдания трудового народа. В Мексике движение муралистов получило государственную поддержку после победы революции в 1917-м. Ривера расписывал в числе прочих стены Национального дворца и Министерства народного просвещения в Мехико, а еще занимал пост директора местной академии художеств.

Его стиль, который за смешение реальности, религии и исторических пластов иногда называют «мексиканским магическим реализмом», получил популярность и в Америке. В 1930-м Ривера приехал работать в Сан-Франциско, позже получил заказы в Детройте и Нью-Йорке. В Большом Яблоке он взялся за роспись вестибюля Рокфеллер-центра – одного из небоскребов Манхэттена, построенного на деньги семьи Рокфеллеров. Конкурентами Риверы за право расписывать стены были Матисс и Пикассо, однако семья нефтяных магнатов предпочла мексиканца, сочтя его «более прогрессивным». Фреска «Человек на распутье» Риверы, которая должна была изображать власть человека над стихиями, в итоге стала обвинительным приговором капитализму. Ривера нарисовал западный мир полным голода, войн и нищеты. При этом мир социализма у него процветал: художник даже включил в мурал сцены демонстрации на Красной площади – и Ленина, жмущего руку рабочим. Нью-йоркские газеты написали, что «Ривера рисует коммунистические сцены, а Джон Рокфеллер-младший оплачивает счет». В 1934-м фреску уничтожили по решению владельцев здания.

«Ривера был моим учителем в живописи и проводником в мир политических идей», – говорил Бернард Закхейм. Под влиянием мексиканца он сам перешел к мурализму – и очевидно «полевел». В 1933-м он создал Союз художников и писателей Сан-Франциско – своего рода профсоюз для представителей творческих профессий. В том же году союзу удалось пролоббировать государственную программу по найму художников для росписи общественных зданий: на дворе стояла Великая депрессия, и живописцы как никто нуждались в господдержке.

Так выходец из семьи хасидов и оказался в башне Койт – рисующим «Капитал» Маркса. Но когда газета San Francisco Examiner написала, что Закхейм рисует в башне Койт «серп и молот», работу остановили для разбирательств. Выяснилось, впрочем, что серпа и молота нет, а сама фреска «скромно» называется «Библиотека». Закхейм изобразил людей, читающих газеты – и хотя один из персонажей все же тянет «Капитал» Маркса с книжной полки, работу решили не менять. Она украшает убранство башни Койт и сегодня.

Бернард Закхейм прожил до 1985 года. Он скончался в возрасте 87 лет в Сан-Франциско. Писатель-фантаст Фрэнк Герберт, автор знаменитой «Дюны», описывал Закхейма, с которым дружил, как «чрезвычайно увлеченного и напористого человека». Именно тот, как утверждал Герберт, убедил его включать в романы больше политики, религии и «социалки». В конце 60-х Закхейм создал серию деревянных скульптур в память о Холокосте: они украшают еврейское кладбище Маунт-Синай в Лос-Анджелесе.

Другой известной работой художника стала серия из десяти фресок «История медицины в Калифорнии» для университета в Сан-Франциско. В 2020 году их судьба оказалась под угрозой: здание с муралами Закхейма признали аварийным и приготовили под снос. При этом университет оценил перенос работ художника в сумму около $8 млн и решил похоронить их вместе с постройкой. «Мы считаем нецелесообразным тратить госсредства на такой сложный проект, когда университетская система и без того находится в трудном финансовом положении из-за пандемии COVID-19», – заявлял пресс-релиз университета.

В защиту муралов поднялись калифорнийские активисты. «Работы представляют исключительную ценность, – писало издание Los Angeles Times. – В числе прочего художник прогрессивно изобразил на них Бидди Мейсон, чернокожую медсестру, рожденную в рабстве. В Америке и так мало памятников небелым женщинам, а если уничтожить муралы Закхейма, их станет еще меньше». В дело вмешалось управление общих служб США (УОС), которое заявило, что университет не имеет права уничтожать муралы Закхейма, поскольку те «являются федеральным имуществом и находятся лишь во временном пользовании вуза». После этого учебное заведение пошло на попятную. Университет обязался сохранить фрески и переместить их в одно из других зданий кампуса.