В хоре от ума

Бюрократия убивает. Иногда хуже нацистов. Насколько бесправен человек в системе, спорят умники в Иерусалиме.

«Территория памяти» Дениса Безносова – интеллектуальный роман-эссе. Круг культурных аллюзий, на которые опирается книга, поистине энциклопедического размаха – от философии эпохи Возрождения до знаменитых психологических экспериментов XX века. Однако основным источником вдохновения здесь, пожалуй, послужил кинематограф.

Перед нами, конечно, не сценарий, но слепок, выжимка неснятого фильма. Среди предшественников и явных ориентиров Дениса Безносова оказываются неоднократно упомянутые в книге Ален Роб-Грийе и Натали Саррот, а еще режиссёр Ален Рене. В какой-то момент автор «Территории памяти» почти дословно цитирует текст произведения «Прошлым летом в Мариенбаде» – и мы не знаем, к какой работе он обращается: роману Роб-Грийе или одноименному фильму Рене, снятому по этому роману. Но знаем точно, что эта цитата постмодернистски намеренна и почти дословна: «Я шел один по тем же коридорам, анфиладам, вдоль колоннад, мужчина, оттопырив подбородок, среди манекенов, лестницы, стеклянные предметы, перегородка, разбитый стакан, официант собирает осколки, пронумерованные ключи, люстра, не понимаю, в чем суть игры, симметрия, ваше лицо было обращено ко мне, вы как будто меня не видели, я заговорил о статуе, в интервью Рене признается, что снял фильм о статуе, по своей сути он документалист».

Многое в романе повторяется по несколько раз. Кружение, повторение и в итоге нагнетание смысла – основной прием Дениса Безносова, унаследованный у представителей «нового романа». Перед нами не просто роман-фильм, но роман-артхаус. И очень знаковым здесь оказывается, что вдохновивший Дениса Безносова фильм Алена Рене – чёрно-белый. Роман «Территория памяти» очень чёткий и одновременно облачный – линии городов здесь проступают сквозь туманную дымку, он графичен, а не живописен.

Собственно, как кинематографический роман позиционирует своё произведение и сам Денис Безносов: «Такой же обыкновенный день, как этот, проживают четверо, каждый в своем времени и пространстве, внутри своего сюжета, похожего на повторяющуюся короткометражку». Роман действительно не только о людях, но и о пространствах, «круглых городах», таких как Вена и Иерусалим. Повторы в романе и умственные, и физические – в виде перемещений по одним и тем же местам.

Герои романа-эссе Дениса Безносова – исторические личности: философы Карл Ясперс и Ханна Арендт, писатель Томас Бернхард и противопоставленный им «архитектор Холокоста» Адольф Эйхман. «Четыре персонажа в поисках выхода, Ясперс за громоздким столом в кабинете, Ханна на раскаленной площади, Эйхман на стуле в тюремной камере, Бернхард в театральном зале, во втором ряду». Каждый из них переживает кульминационную точку своей биографии.

Для Карла Ясперса это 1946 год, когда он впервые заговаривает о коллективной вине немцев и получает настолько резкий отпор оскорблённых соотечественников, что вынужден задуматься об эмиграции. Даже при Гитлере Ясперс, женатый на еврейке и не идущий ни на какие соглашения с режимом, вместе с женой всю войну провёл в Германии, а теперь его выживают из страны только за то, что он взял на себя смелость быть голосом совести народа, от которого он не отделяет ни себя, ни свою жену Гертруду.

Для Ханны Арендт и её антагониста Эйхмана эта кульминационная точка жизни – 1961 год, когда нацистского преступника судят в Иерусалиме, а еврейка-философ присутствует на этом суде и формулирует свою концепцию банальности зла.

Для Томаса Бернхарда это 1988 год, когда австрийское общество ополчилось на драматурга за пьесу «Площадь Героев», где утверждается, что Австрия 1988-го – страна ничуть не менее антисемитская, чем приветствовавшая Гитлера Австрия 1938-го.

Но в художественном мире Дениса Безносова все происходит с героями одновременно, события совпадают на витках спирали времени. Время как спираль – философская концепция мыслителя Возрождения Джамбаттисты Вико, которая в «Территории памяти» упоминается очень часто. Денис Безносов раскрывает секрет своей художественной хронологии – вся история одновременна, она вспыхивает одномоментно в метаниях по одним и тем же улицам «круглых городов»: «В детстве я плохо понимал, как устроена хронология, никоим образом между собой не связанные отдельные события были рассредоточены по времени-пространству, их порядок отчасти определялся последовательностью узнавания, отчасти степенью пускай и сомнительной, но важности».

Парадоксальным образом центральной фигурой оказывается в итоге пятый, не заявленный как главный герой – Вальтер Беньямин. Это еврейский философ, бежавший из Германии, но все равно доведённый до самоубийства – не фашистским режимом, а рядовой бюрократией, которая существует где угодно. Так сходятся основные темы «Территории памяти» – вины, ответственности, банальности зла и проистекающей из этого повсеместного, привычного зла роковой случайности, в конечном итоге и вершащей историю. Испанские пограничники отказали ему во въезде в их страну, а Франция, откуда он совершал свой очередной побег, уже была вишистской. В состоянии полнейшей безнадёжности Беньямин возвращается в гостиницу и принимает морфин, чтобы уснуть и больше не проснуться.

В книге Дениса Безносова Ханна Арендт кружит и кружит по иерусалимским улицам, но мысленно постоянно возвращается в эту комнатку гостиницы пограничного городка Портбоу, куда прибыла слишком поздно и не успела увидеть своего друга Вальтера даже мертвым. «Она опоздала буквально на день, она пытается вспомнить свой последний разговор с Вальтером, но видит только его неподвижное лицо в очках с металлической оправой, он смотрит на нее, скорее всего слушая, он похож на свою фотографию двадцать восьмого года, в темно-сером пиджаке, с зачесанными назад волосами, он отравился морфином в ночь на двадцать седьмое сентября».

Снова и снова Денис Безносов возвращается к хаотичному потоку сознания своей героини Ханны, снова и снова спрашивает она себя, как же возможно, что друг ее погиб из-за нелепой случайности, а она из-за подобной же, но с обратным знаком случайности осталась жива. Пограничник, остановивший Беньямина, досконально следовал букве закона, но ещё вчера закон был другим, и беглец мог бы беспрепятственно отправиться в Испанию – один день, одна минута решают всё. А следователь, работавший с Арендт, букве новых гитлеровских законов следовать не желал, он благосклонно закрыл глаза на её участие в сионистской организации, и Ханна смогла бежать и выжить.

Бюрократия бездушна, и для того чтобы уничтожить человека, ей не обязательно быть фашистской – такой вывод делают и Ханна Арендт, и Денис Безносов. «Я представляю себе, Вальтер стоит в Портбоу, на пограничном пункте, возле стойки или просто так, смотрит в глаза пограничнику, человечество придумало систему препон, ограничений, человек не может просто так передвигаться, он все время должен доказывать, пауза. Вальтер стоит и смотрит на пограничника, пограничник смотрит на него, изучает бумаги, возможно, даже с увеличительным стеклом, задает вопросы, взыскательно… Ханна смотрит в сторону, втягивает в себя дым, враги отправляют в концлагерь, друзья досконально изучают твои бумаги, визу, разрешение на выезд, разводят руками, заботливо, бумага определяет ценность человека, это только потом, когда можно взвесить за и против, покопаться в архивах, найти подтверждение нужного, сетовать, пауза, я вижу Вальтера, он стоит там, как ребенок, пограничник смотрит ему в глаза».

Денис Безносов. Территория памяти. СПб, Издательство Ивана Лимбаха, 2024