Неосуществленная сопричастность

Аарон Ледерер — специалист по современному психоанализу и транзактному анализу, имеющий частную практику в городе Чэтхеме, в штате Нью-Джерси, где он консультирует пациентов, страдающих от расстройств в сфере межличностных отношений, и родителей с "трудными" детьми. Он преподает в психоаналитическом институте и проводит учебные занятия для психотерапевтов, занимающихся эмоциональными проблемами межличностных связей, основанные на своих собственных исследованиях и клиническом опыте, приобретенными за последние 20 лет лечебной и научной работы.

Мне было три года, когда на мою маленькую семью совершила нападение банда арабов. Мой отец был убит, а мать увезли в больницу, где ей суждено было остаться на долгие годы. Когда я немного пришел в себя и физически окреп, меня отправили жить в ближайший киббуц и поместили в группу детей примерно моего возраста. Обстановка вокруг меня была дружественной и симпатизирующей, но меня это не утешало. Мой мир обрушился: я потерял любимых отца и мать, и ничто для меня теперь не имело значения. Я был совершенно одинок в мире. В процессе повседневных занятий и игр я подражал другим детям, но, испытывая глубокий внутренний страх и чувство отчуждения, не ощущал связи с теми, кто окружал меня.

Три года спустя, когда мать смогла вернуться ко мне, было уже слишком поздно. К этому времени она уже ничего не значила для меня. Она была для меня просто неким человеком, совместно с которым я послушно продолжил вести уже другую, но все равно не наполненную смыслом, совместную жизнь. Я продолжал испытывать чувство глубокого страха и одиночества, и мне не с кем было ими поделиться. Я изо всех сил старался притворяться, что я такой же, как другие дети, но у меня это плохо получалось. Тревожность и неспособность устанавливать контакты очень сильно мешали моей учебе в школе, и в старших классах меня считали уже учеником с задержанным развитием. Вследствие этого после восьмого класса мне пришлось оставить школу и пойти работать.

Став взрослым, я продолжал притворяться, что веду нормальную человеческую жизнь. С величайшими усилиями мне удалось завершить среднее образование, затем получить высшее и зарабатывать на жизнь при помощи инженерной профессии. Я женился, но не смог вынести образ жизни женатого человека. Через несколько лет развелся, оставив двух замечательных сыновей. Чувствуя глубокую неуверенность и разочарование в жизни, я обратился к психотерапевту и постарался преодолеть ужасные последствия своего несчастливого детства и юности. После этого я женился вновь и, наконец обретя способность жить, действовать и чувствовать в полную силу, с тех пор веду здоровую, нормальную и продуктивную жизнь.

Будучи подвергнут психотерапии, я был поражен приоткрывшейся для меня картиной порождений человеческой души. Я постарался получить необходимое образование, став в результате сам терапевтом, и посвятил последующие 20 лет — не такой уж большой срок — изучению и преодолению проблем депривации в детском возрасте. К своему большому удивлению, я вскоре обнаружил, что, какими бы серьезными ни были мои переживания в детском возрасте, бесчисленное множество людей, испытав подобные или менее травмирующие переживания в детстве, впоследствии страдали от более тяжелых психологических недугов и не смогли получить эффективного терапевтического воздействия.

Как же вышло, что судьбы этих людей оказались столь различны, а перспективы выздоровления столь скудны? Все они подверглись действию психически травмирующего опыта в более раннем возрасте, чем я. Мне было уже целых три года, когда со мной случилось несчастье — и в этом было большое преимущество моего случая.

Дефицит привязанности

Эмоционально травматическая ситуация для ребенка первых трех лет жизни может последовать в результате различных причин. Вот примеры, взятые из истории болезни некоторых моих пациентов:

- Один мужчина в детском возрасте был разлучен с матерью и госпитализирован на срок трех недель, когда ему было 11 месяцев;

- Женщина, чья мать была алкоголичкой с разрушенными социальными связями;

- Мать другой женщины овдовела еще до рождения дочери и, вследствие пережитого горя, эмоционально дистанцировалась от дочери;

- Мужчина, которому потребовалась психологическая помощь уже во взрослом возрасте, родился недоношенным и провел несколько недель в "инкубаторе" для ослабленных новорожденных;

- Женщина, чья мать была не в состоянии справляться со своими многочисленными малолетними детьми и постоянно болела, а отец часто сидел без работы.