Китайские евреи

Мы публикуем заметку о китайских (кайфынских) евреях, представляющих собой одну из наиболее загадочных и плохо исследованных еврейских этнических групп. Автор её — Иван Гаврилович Лобода, китаист по профессии, проведший в Китае не один год. Блестящее знание языка и традиций Китая помогали ему в общении со столь недоверчивыми к иностранцам и закрытыми людьми как китайцы. А горячее чувство любви и уважения к еврейскому народу вызвало интерес к китайским евреям. Автор сейчас живёт в Иерусалиме, подводит в книге итоги своей большой и разнообразной жизни. В Иерусалиме сейчас учится большое количество китайцев, так что Ивану Гавриловичу есть с кем поговорить и на китайском, и на иврите. И выяснить побольше неизвестных деталей из жизни еврейской общины Китая.

Публикуемый нами отрывок ни в коей мере не является всеобъемлющим исследованием по китайским евреям. Но если он вызовет интерес у читателей jewish.ru и вернёмся к этой теме в более подробном виде.

То, что в Китае есть евреи я знал и раньше и даже с ними встречался в Харбине и в Тяньцзине.В этом последнем я даже купил великолепный талес для своего тестя Льва Моисеевича. В последствии полюбоваться на этот талес сходились в синагогу в Малаховке тонкие знатоки и ценители. Но евреи, которых я встречал в Китае, ничем не отличались от моих тестя с тёщей, и родом были из тех же мест черты оседлости, и говорил я с ними по-русски, вставляя те же фразы на идиш, как это делал мой тесть. Вот только раз, когда я беседовал в Тяньцзине с неким Григорием Яковлевичем, который подбирал мне для тестя ещё и мезузу, вошёл его шофёр-китаец и ,входя, благоговейно поцеловал мезузу у косяка.

-У вас научился? — спросил я с улыбкой.

-Почему у меня? Что он сам этого не знал? — чуть ли не с обидой возразил хозяин. — Что он не еврей?

Я с недоверием всматривался в лицо шофёра, круглое и безмятежное, с раскосыми глазами и совсем не еврейским носом. Единственное, что отличало его от среднего китайца, была заметная черная щетина — от скул. У китайцев борода растёт слабо и только на подбородке. Выяснить мне тогда ничего не удалось: времени не было, да и не тема это была для беседы с советским офицером, даже таким, который покупает для тестя талес и мезузу.

Где-то после 1950 года, еще будучи офицером Советской Армии и работая при Главном политической управлении НОА КНР, я побывал в Кайфыне по служебным делам в группе военных советников и технических специалистов. Закончив работу, не спешил возвращаться в Пекин, посещал интересные места в город и его окрестностях. Когда казалось, что все уже осмотрено, хозяева — китайцы предложили съездить к католическому миссионеру (шеньфу по-китайски), видимо, считая его чем-то вроде музейного экспоната, раритетом города.

Кайфынский миссионер был старым человеком. Он прожил более шестидесяти лет в большом мрачном помещении без потолка, только с черепичной крышей.

-Шестьдесят лет европеец один в гуще китайцев! — воскликнул поэт Павел Григорьевич Антокольский, старый мудрый еврей, с которым я дружил, когда я рассказал ему об этом в Москве.

-Окитаился он совершенно, о чем говорила одежда — куртка-гуаза, да туфли из много раз простроченных старых лоскутов, а также хороший китайский язык, манеры, обстановка жилья.

При моем появлении душа старика ушла в пятки, особенно он испугался, когда я назвал себя. Пришлось успокаивать, сказав что приехал безо всякого дела, просто познакомиться с ним.

Мало по малу разговор с миссионером становился откровенней. Он сказал, что близок к смерти, чтобы скрывать свои мысли. На вопросы отвечал молитвенно склоняя голову. Сказал, что в переменах, происходящих вокруг видит опасность, жизнь материальная может еще больше поглотить жизнь духовную, сказал, что после первых пяти лет пребывания здесь, готов был сказать, что все понял, во всем разобрался. Через двадцать лет этого уже не мог сказать. А теперь вокруг еще больше непостижимого и даже таинственного.

Мне казалось, что у шеньфу есть что рассказать о Кайфыне. И я не ошибся в таких догадках. Он поведал, что в городе с давних времен была значительная еврейская колония. Существовала синагога, но сейчас она пришла в упадок. Он даже высказался показать то место, где несколько столетий стояло еврейское святилище. Через руки шеньфу проходили заметные книги иудеев, написанные иероглифами. Их будто бы проверяли миссионеры в Шанхае и убедились в соответствии оригиналам. Как и многие христианские миссионеры, он проявлял к китайским евреям большой интерес, считая, что их, единобожников, можно будет обратить в христианство. Но как известно, именно среди евреев в Китае никогда не нашлось ни одного, который бы сменил веру.

Он лично знал иностранцев, которые изучали судьбу евреев в Китае, знал также, что в Шанхае в библиотеке Британского королевского азиатского общества и в книгохранилище Морской таможни были книги и рукописи о евреях в Китае, появившихся в Хэнани в начале второго тысячелетия нашей эры.

Павла Григорьевича увлек мой рассказ и он просил не упускать ни одной детали о переходе в Китай потомков праотца Авраама. Евреи в Китае и так давно? Это не были птенцы из гнезда древнего патриарха. Не были они и одним из затерявшихся колен Израилевых. Павел Григорьевич говорил, что следы человеческого гения давних времен обнаружены между Тигром и Евфратом. Оттуда человек разумный продвигался через Палестину и Синай в Египет, к Средиземному морю. Там колыбель человечества, начало наших представлений и понятий, веры и убеждений. И именно в этом роль евреев, их пророков, была исключительно важной. Не зря же их назвали избранным Б-гом народом в том смысле, что они должны были донести людям благую весть о спасении. Меня, считавшего тогда, что творцы гуманизма — марксистские вожди, поразили слова Антокольского о древних пророках еврейского народа. В их книгах, говорил он, цитируя по памяти слова философа Владимира Соловьева, выражение самой чистой, самой высокой духовной силы, имеющейся а человечестве.

Евреям человечество обязано созданием мы называем гуманизмом.

Более трехсот лет назад испанский миссионер Матео Ричи обнаружил в бывшей столице Китая Кайфыне еврейскую колонию. Этому событию было придано большое значение, так как предполагалось, что у евреев могут быть книги и устные предания, которые обогатят мир неизвестными подробностями жизни народов Востока, расскажут о том, в чем дело, но дальше гипотез не шло.

Переживая тяжелые беды евреи сохраняли национальную самобытность благодаря тому, что не утрачивали своей религии Их религия обладала чем-то большим, чем видимая национальная форма, внутренним превосходством, благодаря которому креп дух народный. Не случайно же иудаизм породил две мировых религии — христианство и ислам. От него, как от могучего ствола отделились эти две ветви. Священные книги иудаизма стали общим достоянием и выражают идеи, владевшие человечеством с VIII века до н.э.

Появившаяся в Китае еврейская колония — это не сборище скитальцев- романтиков, любителей перемены мест. Это люди, бежавшие от верной смерти. Чтобы представить себе ад, который они покидали, приведем несколько исторических фактов.