500 лет в гетто

Запредельная арендная плата, закрытые до рассвета ворота и небывалый культурный расцвет с тайными типографиями и театром. В этот день ровно 500 лет назад венецианские дожи решили не изгонять евреев, а просто изолировать их, поселив в небольшом квартале Гетто.

– Мои предки были бедными евреями из Германии. Здесь они поселились вскоре после того, как Наполеон Бонапарт открыл ворота венецианского Гетто в 1797 году. В Венеции и начался стремительный подъем моей семьи вверх по социальной лестнице: мой прадед был раввином, дедушка – адвокатом, отец – врачом. Я же всего лишь университетский профессор, так что, пожалуй, на мне начался спуск нашего рода, – улыбается венецианец Шаула Басси, специалист по английской литературе в университете «Ка Фоскари». По последней фразе очевидно, что в его еврейском юморе сквозит типично итальянская черта – никогда не воспринимать себя слишком всерьез.

Мы беседуем с ним за кофе с миндальным печеньем в книжном магазине «Алеф» Еврейского музея венецианского Гетто. Гетто – это в принципе лишь небольшой квартал Венеции, но с огромной историей, которая началась ровно 500 лет назад, 29 марта 1516 года. В этот день Совет Десяти (сенат Венецианской республики) принял решение не изгонять по требованию папы евреев из Венеции совсем, а просто изолировать, поселив их всех на острове в районе Каннареджо. Район этот назывался «Джетовеккьо», или «старая плавильня» на венецианском диалекте – здесь когда-то отливали медь для пушек республики. Напротив находился островок поменьше, где сначала хранили всякие отходы производства, а потом затеяли новую плавильню – «Джетонуово». Позднее это «джето» и превратилось в «гетто» – слово, вошедшее во все европейские языки и в Холокост ставшее трагическим. В 1516 году это был просто клочок земли, застроенный по периметру домами так, что это напоминало крепость. Он-то и приглянулся венецианским патрициям, когда потребовалось решить «еврейский вопрос».

Решение не изгонять евреев из Венеции совсем было принято во многом исходя из корыстных соображений: республика жила на огромные налоги, которыми облагались еврейские ростовщики. Евреям не позволялось владеть недвижимым имуществом и заниматься какими-либо «свободными профессиями», кроме медицины. Так что одалживание денег под проценты оставалось чуть ли не единственным их занятием – правда, делать они это могли строго на условиях, продиктованных властями республики. Венеция, находившаяся в постоянной борьбе с папой римским, не допускала на свою территорию церковные банки. Так что, как сказал венецианский политик XVI века Марин Санудо, евреи тогда были необходимы Венеции почти так же, как пекари.

Переселив в конце марта 1516 года всех евреев в «Джетонуово», окруженное со всех сторон каналами, их тут же заставили платить за аренду жилья в три раза больше, чем платили прежние жильцы. На ночь две двери района закрывались до звона колокола Сан-Марко на рассвете, и четыре христианских сторожа, оплачиваемые все теми же евреями, следили, чтобы никто не выходил за территорию квартала – ночные выходы были позволены только врачам.

– Евреи, однако, не были исключением, – объясняет мне профессор-урбанист Донателла Калаби, автор только что вышедшей книги «Венеция и Гетто. Пятьсот лет “еврейской загородки”». – Предоставление гостеприимства иностранным купцам на своей территории было последовательной стратегией Венецианской республики в XVI веке. Немцы, греки, персы, албанцы, турки, армяне, тосканцы, жители Луки – все они стали ценными гостями для торгового города и налогоплательщиками. И всем им было предоставлено свое подворье, с большим или меньшим количеством ограничений в зависимости от различной степени доверия к ним.

И если первыми жителями Гетто стали главным образом ростовщики и старьевщики, так называемая «немецкая нация», то позднее Венеция предоставила право на проживание именно купцам. Население Гетто изрядно пополнилось и благодаря изгнанию евреев из других европейских стран. Практически сразу после основания Гетто Венеция стала центром еврейского книгопечатания. Евреям было запрещено открывать типографии, но они были незаменимыми помощниками в наборе священных текстов иудаизма. Именно в Венецианской республике, в типографии голландца Даниэля Бомберга, был впервые полностью напечатан Вавилонский Талмуд (1523 год), на который равнялись все последующие издания. В борьбу венецианских типографов за эксклюзивное право печатать еврейские книги был вовлечен и Папский Престол, что привело к печальным последствиям. В 1553 году папа Юлий III объявил Талмуд еретической книгой и приказал конфисковать и сжечь все его копии. Сначала в Риме, а потом и на площади Сан-Марко был разведен большой костер с бесценными еврейскими томами.

Накануне чумы 1630 года еврейское население Гетто достигло своего пика – 5000 жителей. Евреи с трудом умещались на небольшом пространстве островков: дома росли вверх, квартиры уплотнялись до предела. Этот своеобразный Вавилон, где говорили на идише, ладино (языке сефардов) и иудейско-венецианском диалекте, переживал небывалый культурный расцвет в первой половине XVII века. Процветали эссеистика, театр, поэзия. Даже христиане приходили послушать знаменитого раввина Леона Модену, автора прославленной «Истории еврейских ритуалов» (1638 год).

– Пятисотлетие Гетто – это ни в коем случае не праздник, так как евреи подвергались, по сути, сегрегации. Однако именно сегрегация привела к сосуществованию различных еврейских традиций, которое вылилось в ярчайшие культурные явления, – подчеркивает Микаэль Калимани, представитель еврейской общины Венеции. Сам Микаэль принадлежит к младшему поколению старейшего рода венецианских ашкеназов, пришедших в Венецию из долины Рейна в период основания Гетто. Его двоюродный дядя Риккардо Калимани – автор фундаментальной «Истории Венецианского гетто», переизданной в Италии по случаю круглой даты.

Сегодня в еврейской общине Венеции не насчитается и 500 человек. Лишь 250 из них живут в лагуне, остальные на материке. В самом же Гетто проживают лишь две семьи. Несмотря на свою малочисленность, еврейская община Венеции очень активна, и музей Гетто в год посещают 100 тысяч туристов. Однако профессор Шаул Басси уверен, что венецианскому Гетто нужна новая модель развития, для того чтобы былая слава не осталась пылиться в виде экспонатов в музейных шкафах, а питала новую еврейскую – а вместе с ней и венецианскую – культурную жизнь. Для того чтобы осуществить свой замысел, Шаул основал вместе с единомышленниками организацию «Бейт Венеция».

– Главная наша цель – предоставить возможность как можно большему количеству артистов жить и творить в еврейской Венеции, выходя за рамки обычного туристического опыта, – объясняет он. Как раз сейчас Шаул готовит новую выставку из работ восьми художников из разных стран, которые прожили вблизи Гетто в течение трех недель, ведя образ жизни обычных венецианцев, тесно общаясь с местной еврейской общиной и участвуя в ее жизни.

– Лет 20 тому назад для оживления нашей общины кто-то предлагал пригласить в Гетто русскую диаспору, которая тогда как раз начала активно эмигрировать в Израиль и Америку, – рассказывает Шаул. – Однако импортировать жителей в Венецию практически нереально, зато я очень верю в формы альтернативной резиденции, ведущие к новому типу общины, в которой нет четкого разделения между венецианцами и туристами. Экономическая зависимость первых от последних постепенно отравляет город, мы же хотим, чтобы жители и посетители взаимно обогащали друг друга.

Другой экспериментальный проект при участии Шаула – это первая в истории постановка пьесы Вильяма Шекспира «Венецианский купец» в самом венецианском Гетто. Шекспировский ростовщик Шейлок, самый знаменитый и самый противоречивый еврейский персонаж мировой литературы, был вдохновлен именно еврейским кварталом Венеции. «Призрак Шейлока до сих пор бродит здесь, и уйдет он только вместе с исчезновением антисемитизма, а значит, нескоро», – размышляет Шаул. Премьера назначена на конец июля и готовит зрителю множество сюрпризов.

Сегодня туристам, случайно забредшим в Гетто по пути к главным венецианским достопримечательностям, мало что расскажет о его захватывающей 500-летней истории. Главный вход в квартал располагается совсем недалеко от вокзала Санта-Лючия. На набережной канала Каннареджо, напротив лотков со свежей рыбой, бросается в глаза узкий квадратный проход. Это и есть главный вход в Гетто, по бокам которого до сих пор виднеются дыры от дверных петель.

Пройдя по узкой Калледель Гетто Веккьо и перейдя через мост, попадаешь на островок, представляющий собой широкую, наполненную светом площадь, окруженную домами, – Кампо дель Гетто Нуово. Здесь внимание к себе привлекают главным образом хасиды, обосновавшиеся в венецианском Гетто в 1980-е годы, хотя именно их туристы принимают за коренных обитателей. Также бросается в глаза памятник жертвам Холокоста литовского скульптора Арбита Блатаса – семь бронзовых плит на красной кирпичной стене с колючей проволокой. Около 200 евреев из Гетто были депортированы в период нацистской оккупации Италии, и почти все погибли, включая главного раввина. Если б не эти реалии, Кампо могла бы показаться обычной венецианской площадью с играющими в футбол детьми и посетителями кафе, попивающими вино.

Однако, приглядевшись, внимательный наблюдатель различит окна синагог — Большой немецкой и Итальянской. Они были построены в XVI веке и поражают красотой внешнего убранства, морем света и тайной жизнью, которые скрыты от посторонних глаз неброскими фасадами. В Гетто Веккьо, на Синагогальной площади смотрят друг на друга Левантинская и Испанская cинагоги, отстроенные с размахом богатыми сефардскими купцами. Здесь я встречаю одного из старейших членов общины, Альдо Иццо. Спрашиваю его о будущем венецианских евреев. «Молодежь уезжает из Венеции, а муранское стекло теперь делают в Китае», – отвечает он с типичным венецианским пессимизмом.