Зачем быть евреем?(443)

В последние дни своей жизни Моше восстановил союз между Всевышним и Израилем. Вся книга Дварим по сути является описанием этого союза: как он был заключен, каковы его положения и условия, почему он является основой идентичности народа Израиля как «ам кадош», святого народа и т.д. Теперь настал момент возрождения как такового, своего рода национального референдума. 

Моше, однако, очень тщательно старается дать понять, что его слова касаются не только его современников. На пороге смерти он хочет удостовериться, что у последующих поколений не будет основания заявить: «Моше заключил союз лишь с нашими предками, а не с нами. Мы не давали своего согласия. Мы не связаны обязательством». Чтобы этого избежать, он говорит: «Не только с вами одними я поставляю сей завет и сей клятвенный договор, с теми, которые сегодня здесь с нами стоят пред лицом Господа Б-га нашего, но и с теми, которых нет здесь с нами сегодня» (Дварим 29:13-14).

Как отмечают комментаторы, фраза «с теми, которых нет здесь» не может относиться к тем евреям, которые жили в то время, но не присутствовали на горе Синай — поскольку там пребывал весь народ. Эта фраза может означать только «поколения, которые еще не родились». Союз связал всех евреев с того дня по настоящий. Как сказано в Талмуде, мы все мушба ве-омед ме-хар Синай — «поклявшиеся на горе Синай» (Йома 73б, Недарим 8а). Согласившись стать избранным Б-гом народом и подчиняться его законам, наши предки обязали к этому и нас.

Это — одна из фундаментальных основ иудаизма. Все евреи, за исключением геров, не выбирают, быть им евреями или нет — мы родились евреями. Юридически мы становимся взрослыми, обязанными исполнять заповеди и ответственными за свои поступки, в возрасте 12 и 13 лет для девочек и мальчиков соответственно. Но с самого рождения мы являемся частью союза. Обряды бат- и бар-мицва не являются «подтверждением», добровольным принятием еврейской самоидентификации. Этот выбор был сделан более трех тысяч лет назад, когда Моше сказал: «Не с вами только одними я поставляю сей завет и сей клятвенный договор, но... с теми, которых нет здесь с нами сегодня», имея в виду все будущие поколения, включая и нас.

Но как такое возможно? Ведь фундаментальным принципом иудаизма является то, что без согласия нет обязательства. Как мы можем быть связаны соглашением, в принятии которого не участвовали? Почему мы обязаны подчиняться соглашению, принятому давным-давно нашими далекими предками?

В конце концов мудрецы тоже задали похожий вопрос о потерянном поколении, которое действительно присутствовало у горы Синай во время дарования Торы и приняло союз. Талмуд предполагает, что они не были совершенно вольны сказать «нет». «Всевышний окружил их горами, подобно бочке: «Если вы скажете “да”, все будет хорошо, а если скажете “нет”, то это место станет вашей могилой» (Шаббат 88б). На это рабби Аха бар Яаков сказал: «Это является главным препятствием к тому, чтобы договор был признан законным». Однако Талмуд дает ответ: хотя договор и не был принят совершенно свободно в то время, евреи добровольно заявили о своей идентичности во времена Ахашвероша, как указано в Книге Эстер.

Сейчас не место обсуждать этот пассаж, но основная идея ясна. Мудрецы с неоспоримой силой верили, что для подчинение договору необходимо, чтобы он был принят свободно. Но, тем не менее, мы не соглашались быть евреями. Большинство из нас родились евреями. Мы не присутствовали в тот день, когда был заключен союз. Нас еще не было на свете. В таком случае, как мы можем быть связаны соглашением?

Это непростой вопрос, и он волнует всех. Почему еврейство передается от родителя ребенку? Если бы еврейство было расовой или этнической категорией, мы могли бы это понять. Многие вещи мы унаследовали от родителей, в том числе, безусловно, гены. Но быть евреем — это не генетическое состояние, это набор религиозных обязанностей. Существует галахический принцип захин ле-адам шело бе-фанав (вы можете даровать благо кому-то без его ведома или согласия). И хотя принадлежность к еврейскому народу — это, безусловно, благословение, она, тем не менее, накладывает на нас множество обязательств, ограничивающих добровольный и вполне законный выбор. Если бы мы не были евреями, мы могли бы работать в Шаббат, есть некошерную пищу и т.д. Вы можете передать кому-то без его согласия благо, но не обязанность.

Короче говоря, это один из самых сложных фундаментальных вопросов иудаизма. Как мы можем быть связанными еврейским законом в ситуации, когда его приняли наши предки без нашего согласия?

В своей книге Radical Then, Radical Now (выходившей также под заголовком A Letter in the Scroll) я пишу о том, насколько интересно проследить, где и когда задавали этот вопрос. Несмотря на то что от ответа на этот вопрос зависит все, его задавали редко. Дети в большинстве своем не спрашивали, зачем быть евреем — т.к. ответ был очевиден. Мои родители — евреи, мои бабушка и дедушка — евреи, поэтому я — тоже еврей. Самоидентификация — это то, что большинство людей в любом возрасте считает само собой разумеющимся.

Впервые этот вопрос стал предметом обсуждения в эпоху Вавилонского изгнания. Пророк Йехезкель говорит: «Мысль, которая не должна приходить тебе на ум — пусть мы будем подобны другим народам и племенам других стран, и будем поклоняться дереву и камню» (Йехезкель 20:32). Это первое упоминание о евреях, которые хотели отказаться от своей принадлежности к иудаизму.

Еще раз это случилось во времена Талмуда. Мы знаем, что во II в. до н.э. некоторые евреи эллинизировались, стремясь во всем походить на завоевателей-греков. Были евреи, которые во времена римского владычества хотели стать римлянами. Некоторые даже делали эписпазм (наращивали крайнюю плоть), чтобы устранить следы обрезания, тем самым скрыв факт своего еврейства (на иврите их называли мешухим) (об этом говорит рабби Элазар из Модиина, когда упоминает того, кто «аннулирует союз отца нашего Авраама», Авот 3:15).

В третий раз это произошло в XV веке в Испании. Именно в Испании два комментатора Танаха, рабби Исаак Арама и рабби Исаак Абарбанель, подняли вопрос, который мы с вами обсуждаем: каким образом договор может связывать евреев сегодня? Причина, по которой их стала волновать эта проблема, в то время как у более ранних комментаторов такого вопроса не возникало, заключалась в том, что в 1391-1492 годах евреи Испании подвергались огромному давлению. Их вынуждали принять христианство, и около одной трети еврейского населения крестилась (на иврите их называют «анусим», по-испански — «конверсос», а также уничижительно «марраны» («свиньи»)). Вопрос, о том, почему следует оставаться евреем, стал на пороге Нового времени еще более актуальным.

Ответы на этот вопрос в разные эпохи давались разные. Ответ Йехезкеля был прямолинеен: «Живу Я, говорит Господь Б-г: рукою крепкою и мышцею простертою и излиянием ярости буду господствовать над вами». Другими словами, евреи могут попытаться убежать от своей судьбы, но им это не удастся. Даже против их воли все будут знать, что они евреи. Печально то, что это случилось во время двух крупнейших эпох ассимиляции: в XV веке в Испании и в XIX — начале XX века в Европе. В обоих случаях расовый антисемитизм возобладал, и евреи, даже изменившие вере отцов, подвергались гонениям.

Мудрецы ответили на этот вопрос загадочно. Они сказали, что даже души еще не рожденных евреев присутствовали на горе Синай и приняли союз (Исход Раба 28:6). Другими словами, каждый еврей, даже если он в то время еще не появился на свет, дал на горе Синай свое согласие на союз с Б-гом. Возможно, мудрецы имели в виду то, что даже самый ассимилированный еврей в глубине души знал, что остается евреем. Так, видимо, ощущали себя такие личности как Генрих Гейне и Бенджамин Дизраэли, которые официально считались христианами, но часто писали и думали как евреи.

Для комментаторов XV века, живших в Испании, этот вопрос оказался проблематичным. Как сказал рабби Арама, каждый из нас состоит из души и тела. Насколько обосновано в таком случае говорить, что наша душа присутствовала на горе Синай? Как душа могла обязать тело? Безусловно, душа приняла союз. В духовном смысле, быть евреем — привилегия. И вы можете передать привилегию кому-то без его ведома. Но для тела союз является бременем. Он подразумевает различные ограничения физических удовольствий. Таким образом, если души будущих поколений присутствовали при даровании Торы, а их тела — нет, то это не является соглашением.

Книга Radical Then, Radical Now — мой ответ на этот вопрос. Но, возможно, есть более простой ответ. Не каждую обязанность, которой мы связаны, мы согласились исполнять добровольно. Есть обязанности, которые нам даны по рождению. Классический тому пример — родиться в королевской семье. Быть наследником престола — означает выполнять ряд обязанностей и посвятить свою жизнь служению народу. Существует возможность пренебречь этими обязанностями, в чрезвычайных обстоятельствах монарх может отречься от престола. Но принадлежность к королевской династии не обусловлена выбором человека. Это судьба, которая определена рождением.

Народ, о котором сам Всевышний сказал: «Израиль есть сын Мой, первенец Мой» (Шмот 4:22), знает не понаслышке о принадлежности к королевской династии. Это может быть привилегией, а может быть и тяжкой обузой. Характерное заблуждение, свойственное периоду, наступившему после эпохи Просвещения, — думать, что единственные факты, которые для нас важны, — те, которые мы сами выбираем. На самом деле, многие важнейшие для нас вещи мы не выбирали. Мы не выбирали родиться. Не выбирали отца и мать. Не выбирали место и время своего рождения. Однако все эти вещи влияют на то, кто мы и что призваны сделать.

Мы — часть истории, которая началась задолго до нашего рождения и будет продолжаться еще долго после того, как нас не станет. Для всех нас существует вопрос: продолжим ли мы эту историю? Надежды сотен поколений наших предков зависят от нашей готовности это сделать. Слова Моше Рабейну продолжают звучат в нашей коллективной памяти: «Не с вами только одними я поставляю сей завет и сей клятвенный договор, но... с теми, которых нет здесь с нами сегодня». Мы — часть этой истории. Мы можем прожить ее, а можем от нее отказаться. Но избежать этого выбора мы не можем, а последствия его очень велики. Будущее союза зависит от нас.

Перевод Надя Гутина