Умом еврея не понять

30 лет назад я входил в пул журналистов, освещавших деятельность премьер-министра Ицхака Рабина. В мои обязанности входило сопровождать главу правительства во всех рабочих поездках и писать о каждой из них репортажи. И я очень благодарен Небесам за эту работу, поскольку она дала мне бесценный опыт политической журналистики.

Потом мне не раз доводилось сопровождать в поездках и интервьюировать и всех других израильский премьеров: Ариэля Шарона и Эхуда Барака, Биньямина Нетаньяху и Эхуда Ольмерта. И даже Нафтали Беннета и Яира Лапида – впрочем, двух последних ещё до того, как они занимали этот пост.

И что меня всегда поражало в этих людях – так это их невероятная, просто сверхчеловеческая трудоспособность. Помню, однажды мы в 6 утра выехали вместе с Рабиным на открытие первого корпуса завода Intel в Кирьят-Гате, оттуда отправились в Ашдод, заехав по дороге ещё в какой-то город. В 14:00 премьеру потребовалось срочно вылететь на вертолёте на важное голосование в Кнессете, но к 16:00 он уже вернулся, и мы поехали дальше. Город следовал за городом – и в каждом из них Рабин выступал! А к 23:00 мы прибыли в Ашкелон на открытие марины в порту. И когда Рабин в который раз за этот день поднялся на трибуну, чтобы рассказать собравшимся, как он любит их город и как много готов для них сделать, я мечтал уже только об одном – вернуться домой и упасть в кровать. А Рабин всё вещал с трибуны, полный энергии и сил.
– Послушай, – сказал я его личному помощнику, – мне 30 лет, и я валюсь с ног от усталости. А ему 73 – и он выглядит как огурчик. Как такое вообще возможно?!
– Власть даёт силы! – ответил он, и я запомнил эти слова на всю жизнь.

Вспомнил я об этой истории, потому что в ближайшую субботу во всех синагогах будут читать библейский отрывок «Хукат», который как раз о ней самой – о власти. Да, конечно, изрядную его часть занимает рассказ о самом загадочном законе иудаизма – о пепле рыжей коровы. Но в первую очередь отрывок посвящён сущности самого понятия «власть».

А началось всё с очередного бунта, который устроили евреи во время сорокалетних странствий по пустыне. На этот раз – из-за отсутствия воды. Случись такое в любом другом месте, самих евреев, как в знаменитой частушке, и обвинили бы, что именно они ее и выпили. Но в пустыне никого, кроме евреев, не было. А винить в общественной проблеме они стали отнюдь не себя, обратив все претензии к Моисею и брату его Аарону: «Зачем вы привели общину божью в эту пустыню? Чтобы здесь погибли и мы, и наш скот? Зачем вы увели нас из Египта и привели в эти гиблые места? Нет тут ни зерна, ни винограда, ни гранатов. Даже воды питьевой здесь нет!»

Скажем прямо: это был далеко уже не первый бунт. И Моисей, по идее, должен был уже привыкнуть к таким эксцессам. И действовал, казалось бы, по стандартной схеме: обратился за помощью к Небесам. Да и Всевышний не замедлил прийти ему на помощь, повелев: «Возьми посох свой и собери вместе с твоим братом Аароном всю общину. И на глазах всего народа прикажи скале дать воду. Добудешь для них воду из скалы!»

И вроде бы всё получилось в лучшем виде: «И поднял Моисей посох и дважды ударил по скале. И полилась из расщелины вода обильно, и напилась вся община и весь принадлежащий ей скот». Казалось бы, можно спокойно вздохнуть. Да вот одна незадача: Моисей и Аарон поплатились за эту историю страшной ценой – они были лишены права войти вместе с народом Израиля в Землю Обетованную и были обречены умереть тут, в пустыне, вместе со всем своим поколением.

В чём именно состояла роковая ошибка Моисея? Комментаторы текста сходятся во мнении, что Творец ясно повелел Моисею сказать скале, дабы дала она воду, а не бить по ней посохом. И это «извлечение воды словом» должно было продемонстрировать воочию всё могущество Всевышнего: не нужно даже действия – достаточно лишь слова. А каббалисты вообще считают, что этот момент мог стать одним из поворотных во всей истории человечества: выполни Моисей в точности волю Небес – и весь мир стал бы иным, а люди, подобно Творцу, получили способность менять реальность силой слова.

Но примечательно, что мелкая неточность, которая для обычного человека считалась бы незначительной – ну, подумаешь, ударил по скале, а не сказал ей, – оказалась совершенно непростительной для лидеров нации. Президенты, премьер-министры и все власть имущие должны куда более тщательно просчитывать последствия каждого своего поступка, поскольку они могут обернуться катастрофой и для них лично, и для возглавляемой ими нации в целом. У них нет права поддаваться эмоциям, они обязаны «держать удар» и действовать предельно хладнокровно, даже подвергаясь насмешкам и лживым обвинениям или стоя перед протестующей толпой.

Моисей же, надо признать, находился в явном раздражении, которое не мог больше скрывать. Сначала оно выплеснулось на народ, которому он бросил в сердцах: «Слушайте-ка, вы, бунтари! Не из этой ли скалы извлечь воду для вас?» А потом – и на ни в чём неповинную скалу.

И ведь чисто по-человечески Моисея вполне можно понять. Он уже порядком устал от этих постоянных бунтов по любому поводу, его утомили бесконечные упрёки со стороны народа. А накануне этих событий ещё и умерла его родная сестра – пророчица Мирьям. К слову, и воды у евреев не стало из-за этого – ведь с её смертью закрылся «колодец Мирьям», кочевавший, согласно устному преданию, в её заслуги вслед за народом Израиля во время странствий по пустыне.

Но для Моисея смерть Мирьям стала прежде всего личной трагедией – она была для него куда больше, чем просто старшая сестра. Обладая пророческим даром и колоссальным влиянием на женскую часть народа, она была его соратницей и во время Исхода из Египта, и в годы странствий по пустыне. В конце концов, это именно она отнесла корзинку с новорождённым Моисеем к Нилу и проследила, чтобы с ним ничего не случилось. И всю жизнь старалась быть рядом, присматривая за «младшеньким». А то, что между ними случались разлады – но в какой семье их нет?!

Но подлинный лидер должен подняться и над личными бедами, думая исключительно о нуждах народа и действуя подчас вопреки собственным эмоциями и чувствам. Моисей этим критериям всю жизнь соответствовал и лишь один раз ошибся, но и этого раза оказалось достаточно. Это урок всем лидерам на все времена. Наверное, требовать так самоотдачи бесчеловечно, но вспоминая фразу помощника Рабина, что «власть даёт силы», надо сказать, что она немало забирает взамен.

Тут можно было бы поставить точку. Но обсуждая главу «Хукат», нельзя всё-таки не сказать несколько слов про эту необъяснимую заповедь о рыжей корове, пепел которой очищает от ритуальной нечистоты. Зачем, собственно говоря, она вообще была нужна в таком иррациональном виде?

Великий мудрец Раши, словно предвидя будущее, говорил, что придут времена, когда народы спросят у евреев: «Что это за заповедь?» И отрицая божественную природу, будут искать в заповедях рациональный смысл, подвергая сомнению истинность Торы и само существование Всевышнего. Кошерное питание? Да оно просто полезно для здоровья. Обрезание? Нужная с медицинской точки зрения для мужчин операция! Суббота? Так ведь людям надо дать отдых!

Но все эти доводы в итоге разбиваются о заповедь про рыжую корову. И неумолимо следует вывод, что евреи соблюдают заповеди не потому, что они полезны, логичны и не приводят к ожирению, а исключительно из-за того, что они даны Творцом. Возможно, для осознания этого факта и дана столь иррациональная заповедь.

Да и мы, евреи, сами как этот закон о рыжей корове – как бы нас ни пытались понять не только враги, но и друзья, это всё равно невозможно. Открою страшный национальный секрет, только никому не говорите: мы и сами себя зачастую не понимаем. Но мы – такие как есть, и ничего с этим не сделаешь.

Во время недавней войны с Ираном почти двести тысяч находящихся за границей израильтян пытались всеми силами вернуться обратно в страну. Всеми правдами и неправдами, морем и по суше, с помощью спецрейсов для врачей и военных стремились прорваться обратно в Израиль, на который сыпались сотни баллистических ракет. Нелогично? Абсурдно? Безусловно. Как и заповедь о рыжей корове. Как и само наше существование в этом мире.