Не плюй в народец

Недавно в одной из американских газет я наткнулся на колонку публициста, утверждавшего, что причиной ненависти палестинцев к Израилю является не какая-то идеология, а самая банальная зависть.

Мол, природные условия Израиля мало чем отличаются от природных условий Палестинской автономии или Иордании и, безусловно, хуже условий в Египте, Сирии или Ливане. Но стартовав в новейшей истории почти одновременно, крохотный Израиль превратился в развитое государство, вполне сопоставимое, а по ряду параметров и превосходящее страны Западной Европы. В то же время Египет и Сирия, Иордания и Ливан, имея на старте фору в виде большего количества пригодных земель, до сих пор влачат жалкое существование, а средний уровень жизни в них на порядки ниже, чем в Израиле.

И то же самое верно по отношению к палестинцам, хотя в последние десятилетия мировое сообщество закачало в их структуры сотни миллиардов долларов. Но вложены они были не в рост благосостояния рядовых палестинцев, а в финансирование террора против Израиля и ушли в песок как в буквальном, так и в переносном смысле слова.

И что же бедные арабы тогда должны чувствовать к процветающему соседу, задаётся вопросом тот американский публицист. И сам даёт ответ: обычную зависть. Она же, с его точки зрения, лежит и в основе антисемитизма как явления: человек ищет объяснение своих неудач и неурядиц не в себе самом, а в куда более успешных «инородцах». И объясняет этот их успех, конечно же, не их умом и трудолюбием, а тем, что они его обобрали.

Сразу скажу: мне такое объяснение американского публициста кажется примитивным и вульгарным, но всё же какое-то рациональное зерно в нём, безусловно, есть. Ведь о том, как зависть и лень стали основными триггерами ненависти к евреям ещё четыре тысячи лет назад, повествует библейский отрывок «Толдот», который будут читать во всех синагогах как раз в ближайшую субботу.

Весь он посвящён жизни Ицхака, который в течение всей жизни не покидал границ земли, обещанной Всевышним в вечное владение его потомкам. Более того – он сделал существенный шаг вперед в её освоении. Если его отец Авраам был исключительно скотоводом, то Ицхак решил заняться и земледелием. И как тут не вспомнить замечательный рассказ Фазиля Искандера, в котором чегемцы говорят торговцу Самуилу: «Родина – это такое место, где люди племени твоего сидят на земле и добывают свой хлеб через землю».

И вот как описаны в Пятикнижии истоки этой ненависти: «И сеял Ицхак в той земле, и получил такой урожай, что вывозил зерно на сто рынков. И благословил его Всевышний. И стал он великим человеком и возвеличился всё больше: были у него стада мелкого и крупного скота и большое хозяйство. И позавидовали ему филистимляне, и завалили землёй все колодцы, которые вырыли слуги Ицхака ещё во дни отца его Авраама. И сказал Авимелех тогда Ицхаку: “Ступай от нас, ибо ты стал слишком могучим”».

Обратим внимание: филистимляне настолько ослеплены завистью и ненавистью к Ицхаку, что засыпают столь редкие и необходимые для выживания на Ближнем Востоке колодцы с водой, хотя могли бы вместе с Ицхаком сами ими пользоваться. Они действуют себе во вред, но логика их проста и понятна: пусть нам будет плохо, но этому еврею Ицхаку – ещё хуже. К сожалению, именно этой логикой наши враги продолжают руководствоваться и сегодня.

Любопытно, что Ицхак даже не спорит в ответ, а уходит на новое место и там продолжает отрывать колодцы. Их снова засыпают филистимляне и гонят его всё дальше. А он идёт – и строит всё новые и новые колодцы, права на которые враги пытаются оспорить. Пока они наконец не понимают, что на их глазах происходит явное чудо: этот еврей в любом месте пустыни найдёт воду! И осознав, что бороться с Ицхаком бесполезно, филистимляне во главе с Авимелехом идут к нему – договариваться о мире. Вот как описаны эти дипломатические переговоры в Пятикнижии:
«– Зачем вы пришли ко мне? – спросил их Ицхак. – Вы же ненавидите меня и прогнали прочь.
– Убедились мы воочию, что сам Всевышний с тобой, – ответили они. – Да будет клятва между нами и тобой и заключим мы с тобой союз, чтобы ты не причинил нам вреда, как если бы и мы не трогали тебя».

Это – мир от безвыходности. Мир от осознания, что с евреем Ицхаком лучше заключить договор, чем воевать. Аналогичное осознание спустя тысячелетия подвигнет Египет и Иорданию заключить мирный договор с современным Израилем, а затем подтолкнет к такому шагу страны Персидского залива. И от той же безвыходности ХАМАС принял недавно «план Трампа». Но если бы мы не стали «слишком могучими» и не показали бы им на деле свою силу, то никогда бы не пошли они на подобные шаги.

И тут возникает вполне логичный вопрос: а насколько вообще можно верить такому договору? И ответ на это мы с грустью видим в самом факте этой истории с филистимлянами: ведь изгоняя Ицхака и зарывая колодцы, Авимелех грубо нарушил договор, который он ранее уже заключил с Авраамом! А значит, и новому договору, по сути дела, грош цена. И как только наши новые «партнёры» решат, что мы ослабли, он тут же выбросят все договоры в урну.

Сегодня по тому же пути – нарушения достигнутых договоренностей – уже идут и ХАМАС в секторе Газа, и «Хезболла» в Ливане. Да и Египет с Иорданией тоже не раз и не два преступали подписанные ими обязательства, хотя по всем статьям нуждаются в Израиле куда больше, чем Израиль в них.

Вообще же, вопрос верности заключенным договорам проходит сквозной нитью через весь этот отрывок и встаёт ребром, когда повествование доходит до описания взаимоотношений родившихся у Ицхака и его жены Ривки двоих сыновей, двух близнецов – Эсава и Яакова. Как и положено близнецам, братья внешне были похожи друг на друга, как и жившие у бабуси два веселых гуся, и различались также лишь по цвету. Ну и ещё – по обилию волос: «Первый вышел весь красный, покрытый волосами, как плащом. И назвали его Эсавом. А за ним вышел брат, держа рукой его пятку. И назвали его Яаковом. Когда же подросли юноши, сделался Эсав звероловом и человеком полей. Яаков же стал смирным обитателем шатров».

В этих, казалось бы, немудреных словах великим комментаторам Пятикнижия всегда виделась суть будущего противостояния еврейской и другой цивилизаций. Весь покрытый волосами умелый охотник Эсав олицетворял для них склонность к животному началу и плотским удовольствиям этого мира и предпочтение материальных ценностей духовным. Он жил сегодняшним днем и жаждал получить от этой жизни как можно больше. А показателями жизненного успеха для него были удачная охота, обильная еда и количество покорённых им женщин. И в этой системе координат для Всевышнего просто не оставалось места.

Поэтому Эсав с такой лёгкостью и продал брату Яакову за чечевичную похлёбку дающее исключительно духовные преимущества первородство. «В любую минуту могу я умереть. На что мне тогда первородство?!» – говорит Эсав. И в самом деле, зачем человеку, живущему здесь и сейчас и не верящему в существование души, какое-то призрачное первородство?!

Но как только Яаков реализует это своё выкупленное право на первородство и получает, пусть и не без трюка, благословение отца Ицхака, то Эсав приходит в бешенство и хочет в отместку убить брата. Он предпочитает уже не помнить, что сам же продал брату это право! Ему, видите ли, больше не по нраву подписанный им самим договор.

Я обратил внимание, что многие пользователи в социальных сетях, знакомые с этой историей лишь поверхностно, симпатизируют в ней именно Эсаву, считая Яакова, а значит, и его потомков, ловкачами и обманщиками. Мол, получил с помощью обмана благословение от отца. Но, в сущности, если бы Эсав в ответ на призыв отца благословить его честно бы признался, что продал это право Яакову, то никаких трюков бы вообще не потребовалось. И лишь наглость Эсава, намеренного воспользоваться правом, которое он уже продал, вынудила их мать Ривку вмешаться в ситуацию. А эти симпатизанты Эсава, коих большинство, видимо, даже не осознают, что тем самым считают заключенные договора ни к чем не обязывающими: если начнут мешать – с лёгкостью их нарушат. И эта позиция как нельзя лучше характеризует то состояние мира, в котором мы сейчас пребываем.