ЕВРЕЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ?

Любое содержательное знание начинается с определений и ограничений, с выделения того круга вопросов, в который мы погружаемся, и, соответственно, с отсечения проблем, лежащих за пределами области вопрошания. Следует, значит, и нам прежде всего задуматься над тем, что есть предмет философии вообще и еврейской философии в частности.

Как ни странно, но на вопросы "Что есть философия? Чем она занимается?" невозможно дать строгий и однозначный ответ. Конечно тот, кто хоть раз оказался захвачен настоящим философским текстом, сохранил впечатление от этой ослепительной встречи, и свет этого впечатления помогает ему распознать философствование в прочем. Я говорю именно о чувстве захваченности, об ощущении контакта, а не о трезвом, рассудочном разделении. То есть в некотором смысле, в смысле восприятия сторонним наблюдателем, философия сродни литературе: если у Вас есть художественный вкус, то Вы несомненно сможете отличить произведение от, допустим, докладной записки, даже и написанной в порыве служебного вдохновения хорошим, изящным слогом.

Часто думают, что есть некие особые философские вопросы. Например, что такое человек? Или, почему страданий выпадает на нашу долю всегда больше, чем радостей? Или, наконец, что есть мир, в котором нам — кажется, по какой-то нелепой случайности — довелось недавно родиться и вскоре предстоит умереть? Но, представьте себе, как на первый из этих вопросов могли бы ответить медик, психолог, специалист в области социологии. Для историка человек — элемент эволюционирующего общества; для иудейского теолога — единство Б-жественной и скотской душ и т.д.

С другой стороны, специальные или просто обыденные вопросы могут приобрести новый привкус, попав в поле зрения философии. Допустим, проснувшись утром, я чувствую нежелание идти на работу. Пока что это лишь чувство, вызванное, может быть, недомоганием или природной ленью. Если же я начинаю размышлять об этом, то внезапно вспоминаю свой ежедневный путь туда и обратно, все, что я вижу по дороге изо дня в день, одно и то же. И еще опротивевшие лица сослуживцев, стандартные комплексные обеды, всю эту рутину, которую принято называть повседневной жизнью. Все это отвратительно, но у меня нет ничего, кроме повседневности. У меня нет выхода. Вообще, какой может быть выход, пока ты бессмысленно ходишь по кругу? Так вот оказывается, можно начать с нежелания выходить сегодня из дома и придти не к аптечке с успокоительным, а к полному отрицанию какого-либо смысла жизни. Все зависит от угла зрения, способа мышления, доверия к впечатлению, если угодно. Если твое конкретное в данный миг состояние выводит тебя куда-то вовне, ко всеобщему, то ты начинаешь с утренней депрессии, а оказываешься вслед за абсурдным человеком Альбера Камю в состоянии метафизического бунта.