Еврейская (не)трагедия

Дело в том, что борьба с идолопоклонством заключается не только в его очернении, поскольку причины, по которым людей привлекает идолопоклонство, невозможно устранить таким образом. Вместо этого в долгосрочной перспективе нам стоит трансформировать отрицательные психологические склонности, ведущие человека к идолопоклонству, в положительные. Создается впечатление, что выбор наших мудрецов, павший на имя божества Тамуз, помогает нам изучить проблему идолопоклонства в целом и найти способ решить ее. Сам месяц тамуз является лучшим периодом для осознания и претворения в жизнь процесса трансформации души (который в философии хасидизма называется итхапха).

В дальнейшем мы поймем, что Тамуз — своего рода паразит, живущий за счет жалости человека к самому себе и чувства печали — двух эмоций, связанных с этим временем года.

Никто иной, как Маймонид (который, по его словам, был также лучшим знатоком древнего идолопоклонства) рассказал евреям историю Тамуза. Тамуз был лжепророком древней Месопотамии, который был замучен пытками по приказу царя. После смерти Тамуза его последователи сочинили историю, согласно которой в ночь, когда умер лжепророк, все боги собрались на его коронацию, а утром они ушли. Эта история легла в основу сценического действа, в котором Тамузу была отведена роль трагического героя. «Спектакль» стал настолько популярным, что пророк Йехезкель рассказывал, что даже в эпоху Храма в Иерусалиме устраивались регулярные представления, во время которых женщины плакали, переживая за судьбу героев.

Раши говорит, что Тамуз — это название первого летнего месяца, потому что в переводе с арамейского его имя буквально означает «жара». Он также отмечает, что глаза идола Тамуза, который находился в Храме (или рядом с ним), были сделаны из свинца. При нагревании из глаз Тамуза текли свинцовые слезы.

Печальная история пророка и трюк с якобы плачущим божеством способствовали распространению в этом месяце атмосферы всеобшей печали. Но эта печаль не была искренней. Это была дешевая манипуляция эмоциями, удовлетворение потребности людей сопереживать несчастьям других, чтобы, отождествляя их с собой — таким образом они тешили чувство жалости к самим себе. Трагедия Тамуза нашла отклик в сердцах тех, кто считал, что их собственная жизнь полна несчастий.

Сегодня история идола Тамуза является не более чем давно забытой сказкой, но чувство жалости, которое она вызывает, — повсеместно и вездесуще, как и 2500 лет назад. Так становится понятно, что история Тамуза стала основой греческой трагедии, которая и по сей день сохранила свою актуальность в западной культуре. Схожесть культа Тамуза с современным поклонением знаменитостям, чьи истории жизни демонстрируются в трагическом ключе, также очевидна. Потоки слез, пролитых в честь таких людей, как Элвис Пресли или Джим Моррисон, ничем не отличаются от слез, наворачивающихся на глаза тех, кто когда-то слышал историю Тамуза. Самоидентификация людей с трагедиями в жизнях современных звезд ведет к восприятию известных людей в качестве идолов. Именно поэтому культ трагического героя жив и по сей день.

Даже если человек не является поклонником творчества Элвиса Пресли, он все равно может испытывать чувство жалости и отчаяния, знакомясь с историей жизни певца. Сегодня многие люди страдают от того, что видят всю нашу жизнь как одну большую трагедию. Конечно же, такое видение оказывает влияние и на их восприятие самих себя. Человек, который, по его собственному мнению, проживает очень трудную, полную трагедий жизнь, подсознательно ищет жалости к себе. А когда он этой жалости не находит, он начинает жалеть себя сам, лелея в себе историю Тамуза.

Что мы можем сделать для того, чтобы избавиться от культа трагической жизни? Первым шагом является решение посмотреть правде в глаза и признать, что такой подход является ни чем иным, как формой идолопоклонства, которое становится основой поверхностного восприятия настоящего горя и боли. Наши мудрецы говорят, что момент, когда человек испытывает боль или горе, свидетельствует о том, что Всевышний дает ему знак о необходимости изменений в жизни и духовных поисков.

Отношение к жизни, как к трагедии, возникает лишь в тот момент, когда человек отказывается от веры в доброту и любовь Б-га. Как только исчезает эта вера, появляется поклонение трагизму. По сути, одно из имен, используемых в Торе для обозначения идолов, — «печаль».

Признание того, что депрессия и потеря веры в жизнь являются своеобразными формами идолопоклонства, помогает нам убедиться в истинности выражения Торы, согласно которому вера в Б-га указывает на то, что человек «выбирает жизнь». Но для того, чтобы выбрать жизнь, мы должны уметь видеть в ней добро. И этот шаг зависит от того, как мы смотрим на себя и на окружающих.

Чтобы лучше понять суть второго этапа изменения нашего отношения к жизни, стоит вспомнить, что, согласно Каббале, каждый из двенадцати месяцев календаря ассоциируется с определенным органом чувств. Месяц тамуз соответствует умению видеть. Это означает, что тамуз является лучшим временем года, когда мы можем учиться видеть окружающий нас мир в максимально позитивном свете. Такое умение влияет и на нашу способность отстраниться от негатива (по Каббале, это связано с левым глазом), и на способность воспринимать происходящее как можно более позитивно (что связано с правым глазом). По сути, оба аспекта имеют отношение к правому глазу, и это означает, что мы должны стремиться видеть в других только хорошие черты.

На неспособность видеть в других хорошее, как правило, влияет чувство зависти. По мнению наших мудрецов, зависть лежит в основе вожделения и гордыни. Если вы смотрите на других с завистью, вы не просто неспособны увидеть в этих людях хорошие черты, вы, фактически, подкармливаете собственное вожделение и страстное желание обладать вещами, суть которых противоречит идее жизни. Большее вожделение влечет за собой большую зависть, и этот порочный круг замыкается. Для исцеления от этого порока необходимо обратиться к «профессиональному офтальмологу». Согласно философии хасидизма, первым из череды таких профессионалов был Моше Рабейну, который излечивал духовное видение всего еврейского народа самопожертвованием и бесконечной любовью к евреям.

Человек, излечивший свою способность видеть, может исцелять своим взглядом и остальных. Рабби Леви Ицхак из Бердичева, известный своей беззаветной любовью к евреям, всегда молился с широко открытыми глазами, обратив свой взор на улицу и наблюдая за прохожими. Некоторые в его окружении обвиняли Леви Ицхака в нескромности, но это не изменило привычек раввина. Внутренний смысл такого поведения заключался в том, что доброго и ободряющего взора раввина во время молитвы было достаточно, чтобы люди менялись к лучшему (хотя он был сосредоточен только на молитве).

Рабби Нахман из Браслава, великий современник рабби Леви Ицхака, объяснил это следующими строками из Тегилим: «Еще немного — и не будет злодея. Осмотришь место его — а его нет!» Рабби Нахман объяснял: царь Давид подразумевал, что, игнорируя пороки человека и ища в нем хорошее, мы можем нейтрализовать зло. В этом и заключается еврейский ответ тем, кто рассматривает жизнь в трагическом свете.

17 тамуза знаменует начало трехнедельного периода скорби о разрушении Святого Храма в Иерусалиме. Как бы то ни было, не стоит ассоциировать грядущую скорбь с трагедией национального уровня. К сожалению, некоторые евреи сознательно превращали эту печальную дату в национальную трагедию — и не столько по причине разрушения Храма, как такового, но, главным образом, по причине трагической истории еврейского народа в целом — по крайней мере, они сами воспринимают ее именно так. Если мы решаем смотреть на себя, как на героев трагедии, в конце концов это приводит к тому, что мы начинаем испытывать отвращение к самим себе и теряем уверенность в себе, создавая вокруг себя культуру, отождествляемую с нашими врагами и их целями. Ко всему прочему, как было сказано ранее, результатом восприятия собственного существования в свете трагедии становится ожидание жалости и сострадания от окружающих. Не стоит и говорить о том, что другие народы нас сторонятся.

Несомненно, еврейский народ пережил немало трудностей и боли на протяжении истории — возможно, даже больше других народов. Тем не менее, историю еврейского народа можно называть как угодно, но ни в коем случае не трагедией. Это история надежды, веры и духовной чистоты, противостоящих примитивным и аморальным деспотам и народам, большей части из которых сегодня уже не существует. Еврейская история представляет собой полную противоположность трагедии. Это история о том, как люди ищут возможность освятить свое присутствие в этом мире.

Проходя по развалинам Второго Храма, понимая, что их ждет изгнание, многие еврейские мудрецы плакали — но не рабби Акива. Будучи своеобразным Моше Рабейну своего поколения, он встречал надвигающиеся невзгоды с радостью. На все вопросы он отвечал, что пророки предсказывали немало тяжелых периодов в истории еврейского народа, но говорили они и о светлых временах, когда, в конце концов, мы дождемся полного и истинного избавления. «И теперь, когда я вижу, что наступают темные времена, — продолжал рабби Акива, — я знаю, что наступят и светлые!»

Рабби Акива был символом еврейской убежденности в вечности добра и святости — даже перед лицом смертельных опасностей и невзгод. Он передал это качество своему ученику, рабби Шимону бар Йохаю, который стал автором мистического труда, посвященного философии иудаизма, книги «Зоар» («Сияние»). Спустя годы способность особого видения мира распространилась на весь еврейский народ. Эта философия нашла свое объяснение в Каббале и позднее в философских трудах хасидизма.

Ицхак Гинзбург