Безнадежный случай

Героическим усилиям Авраама, которые он прилагал, пытаясь спасти греховный Содом, придается в Торе большое значение. Мы читаем о том, как он пытался спорить с Всевышним, защищая грешников, ставил под вопрос решение Творца уничтожить Содом (и четыре окружавших его города — Гоморру, Адму, Збоим и Зоар). «Лучше этого не делать, — настаивал Авраам, — не стоит убивать праведников вместе с грешниками… Неужели судья всего мира не будет вершить справедливый суд?!» «Если в этом городе найдется пятьдесят праведников, — торговался Авраам, — неужели Ты и тогда уничтожишь город? А если их будет на пять человек меньше? Сорок праведников? А тридцать?»

Но что-то в этой истории остается неясным. Почему грешников не нужно уничтожать «из-за праведников»? Если в Содоме и оставались праведные люди, Всевышнему было бы достаточно «не убивать праведников вместе с грешниками» — Он мог бы вывести их из Содома, а затем уничтожить город. Создатель и в самом деле отправил в Содом двух ангелов для спасения Лота и его семьи (оказавшихся единственными в городе праведными людьми) и лишь после того как они покинули город, разрушил его. Выходит, все было сделано по справедливости? Для чего Авраам спорил с Всевышним?

Не стоит забывать, что у хорошего специалиста по продажам всегда в рукаве припасен запасной козырь: когда одни доводы не помогают достичь желаемого результата, опытный продавец предлагает другие. Но Авраам (который, кстати, был очень хорошим продавцом) приводил только один довод. Когда выяснилось, что в Содоме не осталось и десяти праведников, Авраам отказался от попытки предотвратить уничтожение города.

Одно из объяснений, предлагаемых комментаторами Торы, гласит, что если в городе есть праведники, остается возможность и надежда, что они смогут положительно влиять на своих соседей-грешников и на всю общину в целом. Поэтому имеет смысл спасти весь город благодаря живущим в нем праведникам. Когда же Авраам узнает, что в Содоме праведников больше нет (или их недостаточно для того, чтобы простить прегрешения остальных), у него не остается слов в защиту жителей Содома.

Это значит, что Авраам затеял спор по гораздо более глубокой причине. Когда он сказал Б-гу «Не уничтожай этот город в заслугу живущих в нем праведников», он говорил не просто о Содоме, как о целом городе, но и о конкретных грешниках, которые в нем жили. Хасидские мудрецы говорят, что к человеку стоит относиться как к «городу в миниатюре»: каждый из нас является своеобразным городом, населенным различными органами и частями тела, характерными чертами и способностями, желаниями и устремлениями, мыслями и поступками. Даже в самом греховном «городе» всегда есть немного праведных «жителей», чистых и добрых. Уничтожить человека — пусть даже отъявленного грешника — значит, убить и скрытого в нем праведника, лишить жизни не только отрицательную часть человека, но и то немногое положительное, что в нем остается.

Как бы то ни было, возникает вопрос: достаточно ли остается потенциального добра для оказания положительного влияния на весь «город» и, как результата, для трансформации? Если бы дело было только в этом, и в самом деле было бы крайне несправедливо «убивать праведников вместе с грешниками». Но что, если речь идет о «безнадежном деле»? Если мы видим перед собой человека или целую общину, в которой скрытая «праведность» спрятана настолько глубоко, что у нее нет никакой возможности проявить себя? Когда в человеке не остается ни капли добра, что можно сказать в его защиту, чтобы отменить приговор Б-га?

Авраам, который на протяжении всей своей жизни руководствовался идеалами и моралью монотеизма, прекрасно умел видеть «скрытых праведников», оказываясь в самых разных ситуациях. Но когда дело дошло до Содома, этот город был настолько пропитан злом, что сдался даже Авраам.

Но не Моше Рабейну. Спустя 400 лет с того дня, когда Авраам защищал перед Б-гом Содом, Моше оказался в безнадежной, казалось бы, ситуации, когда народ Израиля совершил грех золотого тельца. Что можно сказать о людях, которые спустя лишь 40 дней после самого великого события в их жизни — Б-жественного раскрытия, которое начиналось словами «Я Б-г, Всесильный твой…и не будет у тебя других богов кроме Меня» — стали идолопоклонниками?!

Поднялся Б-жественный гнев. Как когда-то его далекий предок Авраам, Моше Рабейну пришел к Б-гу для того, чтобы спасти прогневавший Его народ от уничтожения. Но Моше избрал иную тактику. Он не начал говорить: «Среди народа есть и те, кто не поддался греху», или «Спаси грешников в заслугу праведников», или «Не убивай злодеев, потому что и в них есть частичка добра, которая со временем сможет раскрыться». Он сказал просто: «Всесильный, прости их. Если Ты этого не сделаешь — сотри мое имя из Торы».

Моше требовал для своего народа ничем не обусловленного прощения. «Если Ты — Б-г, умеющий прощать без причины, — сказал Моше, — я готов стать частью Твоей Летописи. Если же нет — сотри мое имя, мне нет там места».

Авраам очень любил людей, потому что в каждом видел потенциал добра, даже когда на это в поведении человека ничто не указывало. Но любовь Моше Рабейну была огромнее: он любил их вне зависимости от того, был ли в их «городе» скрытый праведник.

И самое потрясающее, что в конце концов Моше спас от гибели свернувших с истинного пути людей. Их, казалось бы, глубоко скрытый потенциал раскрылся навстречу Б-жественному свету.

Ибо таков парадокс судьбы. Если нам небезразличен человек по той причине, что мы видим в нем скрытый потенциал стать лучше, и хотим, чтобы он раскрылся, это прекрасно; но иногда наступают моменты, когда потенциал недосягаем, а наши попытки раскрыть в человеке добро встречаются с пренебрежением. Но если ты заботишься о человеке, вне зависимости от того, есть ли в нем потенциал добра, и сможешь ли ты в дальнейшем помочь этому добру раскрыться, и любишь его даже в том случае, если «случай безнадежен» — тогда ты одержишь победу и сможешь изменить его жизнь.

Янки Таубер