Добро и зло Эйсава

Текст нашей святой Торы зачастую можно трактовать неоднозначно. Один из таких примеров — приведенная в недельной главе Толдот история Яакова и Эйсава, сыновей Ицхака (Берешит 25:19-28:90). Яаков характеризуется как «человек смирный, житель шатров», а Эйсав — как «человек, сведущий в охоте, человек поля» (Берешит 25:27). Согласно комментарию Раши, это означает, что Яаков олицетворял добро, простоту и чистоту. Эйсав же символизирует грех. Он был охотником, воином и завоевателем. Тем не менее рассказ Торы о братьях неоднозначен, и приведенные в ней слова заключают в себе вопрос, над которым мудрецы бьются уже несколько сотен лет: из ее текста понятно, что отец братьев, Ицхак, всегда отдавал предпочтение Эйсаву, а не Яакову. Если Яаков олицетворяет добро, а Эйсав — зло, как же наш великий праотец Ицхак мог больше любить Эйсава?

Неоднозначны и комментарии мудрецов. Они говорят о том, что в утробе матери Эйсав пытался выйти на свет каждый раз, когда мать проходила мимо капища идолопоклонников. Более того, незадолго до родов близнецы поспорили о двух мирах: Яаков выбрал будущий мир, а Эйсав — этот (Берешит 25:27). Зоар, в свою очередь, приводит объяснение, согласно которому, Тора, говоря «и выросли дети» (Берешит 25:27), указывает на духовную составляющую роста: в мальчиках начало проявляться духовное наследие их деда Авраама. По сути, в них раскрывался сам Авраам, который тогда был еще жив и занимался обучением внуков (Зоар I:138б).

Был ли Эйсав исполнен греха, еще находясь в утробе матери? Возможно ли такое в принципе? Конечно, каждый из нас обладает свободой выбора. И если Эйсав в действительности был грешником и злодеем, то как мы можем объяснить его духовный рост и тот факт, что его обучал Авраам? И как быть с тем, что именно Эйсава Ицхак любил больше, чем Яакова?

Любавичский Ребе, в любом явлении искавший положительную сторону, объясняет неоднозначность этих фактов следующим образом.

Истинное различие между братьями заключалось в том, что Яаков обладал потенциалом развивать добро, а целью Эйсава была трансформация зла в добро. По природе своей Эйсав был человеком, боровшимся со злом во всех его проявлениях и — в идеале — побеждавшим его. Это качество было присуще ему с рождения: еще находясь в утробе матери, Эйсав рвался наружу, когда мать проходила мимо язычников — потому что стремился трансформировать их грех в благодеяние. Поэтому еще до рождения он боролся за то, чтобы мир смог раскрыть скрытое в нем добро, а Яаков чувствовал, что сначала истинное добро раскроется в будущем мире. Вот почему младенцы боролись друг с другом в утробе матери.

Мальчики подросли. Яаков учил в шатрах Тору, а Эйсав стал охотником, человеком поля, потому что хотел бороться со злом «активно», трансформируя его в добро. Эйсав избрал достойный путь, и его отец, Ицхак, видел, что он добьется заметно большего, нежели Яаков. Тем не менее, несмотря на то, что Эйсав начал свой путь достойно, в определенный момент он, к сожалению, перестал трансформировать зло в добро. Зло захватило его, и он сам стал воплощением зла. Таким образом окончательное обращение Эйсава к добру должно было произойти с помощью его брата Яакова. Вместе с тем, в последующих главах Торы мы читаем о том, как Яаков и сам начал трансформировать зло в добро.

Пути обоих братьев — часть святой Торы; сегодня для нас большое значение имеют и Эйсав, и Яаков. И в личном, и в общественном служении Б-гу каждый из нас должен быть подобен Яакову, стремиться перейти на самые высокие уровни духовного. При этом необходимо оставаться «человеком поля», ищущим зло и раскрывающим содержащийся в нем потенциал добра. Совмещая эти подходы, мы способны раскрыть истинное добро, находящееся выше духовности будущего мира, познать абсолютное добро, скрытое сегодня в окружающей нас действительности.

На основе бесед Любавичского Ребе, Ликутей Сихот, том 20, стр. 108-115.

                                                                                                                                   Тали Левенталь